Магомед Ахмедович Султыгов имеет все основания считать себя ровесником депортации, потому что в ту трагическую для всех ин¬гушей «черную среду» - 23 февраля 1944 года - ему исполнилось всего лишь 29 дней. Он родился в с. Яндаре и был самым долгожданным ребенком в семье, так как в ожидании появления на свет сына-на¬следника его отцу пришлось поочередно привести в дом четыре жены. Наконец, последняя его супруга Совдат, чеченка по националь¬ности, преподнесла подарок, но как оказалось, подарок этот явился на свет в столь неурочное время, что младенцу поневоле пришлось разделить судьбу многих тысяч своих соплеменников - изгнанников с родины.

Однако, несчастья на этом не закончились, к со¬жалению, они только на¬чинались. Потрясенный выпавшими на их долю ис¬пытаниями и бессильный противостоять чудовищно¬му злу, Ахмед Султыгов, ак-тивный участник Граждан¬ской войны на Северном Кавказе, вскоре после их обоснования в далекой Пав-лодарской области скоропо¬стижно скончался. Правда, перед самой смертью он успел поручить все заботы о единственном сыне своей старшей жене Либи, которая из всех его жен отличалась глубокой порядочностью и теперь, согласно завеща¬нию мужа, она стала для мальчика полноценной вто¬рой матерью.
- Мое раннее детство окутано густым туманом,- рассказывает Магомед, - я помню только короткие и смутные обрывки из той жизни. То я оказывался у одной матери, то у другой, а однажды, когда мне было три или четыре годика и все женщины находились на обязательных полевых работах, нас, малышей, временно определили в кол¬хозный детский сад. Помню, рассадили нас по одну сто¬рону длинного дощатого стола, а напротив разме¬стили детей местных жите¬лей, в основном, русских. И так получилось, что перед ними поставили алюминие¬вые чашки с кашей, раздали ложки, и они начали есть, а о нас почему-то долго не вспоминали. Мы с завистью смотрели, как дети колхоз¬ников управляются с ман¬ной кашей, а потом самый старший из наших и говорит:
- Мы что, будем сидеть голодными, давайте забе¬рем еду у этих сопляков. И подавая нам всем пример, он ловко выхватил чашку у сидящего напротив бело¬брысого мальчика. Вслед за ним такой же маневр со-вершили и все остальные. В столовой раздался нево¬образимый детский рев, на который моментально сбе-жались все повара и нянь¬ки. Изумлению взрослых не было предела, а одна тол¬стая повариха в белом хала-те выразила общее мнение короткой фразой:
- А о чем нас недавно предупреждал председа¬тель: «С этими разбойни¬ками ухо всегда нужно дер¬жать востро!»
- Магомед, что можете вспомнить интересного о школьных годах?
- Учеба давалась легко и, наверное, поэтому все учителя отмечали мои спо¬собности. Всегда хотелось превзойти одноклассников по любым предметам, но изначальные проблемы с русским языком сильно ме-шали и чтобы преодолеть их я с ранних лет пристрастил¬ся к чтению художественных книжек. Эта страсть сохра¬нилась до сегодняшнего дня и мне сейчас очень грустно наблюдать, как современ¬ная молодежь проявляет к книгам абсолютное равно¬душие. Не знаю, почему нынешнее поколение пред¬почитает совсем другие ценности, но для нас в те времена не было ничего интереснее и важнее хоро¬шей книги, даже приклю¬ченческое кино. Правда, однажды я оказался на гра¬ни исключения из школы, а случилось это в день смер¬ти «вождя народов» И.В. Сталина. В марте 1953 года я был учеником третьего класса и когда всех школь¬ников выстроили в коридоре на линейку и наш директор со слезами на глазах объ¬явил о кончине товарища Сталина, в наступившей се¬кундной тишине прозвучал только мой одинокий голос: «Так ему и надо!» И хотя сразу же вслед за этим весь школьный коридор запол¬нился многоголосым плачем учителей и детей, наш по¬бледневший, как смерть, ди¬ректор успел больно схва¬тить меня за ухо, а затем поволок до входной двери и пинком под зад вышвырнул прочь.
Свой инстинктивный по¬ступок я объясняю царив¬шей в те годы ненавистью к Сталину и Берии в каждом доме спецпереселенца и по¬минутными проклятиями на их головы, но по какой при¬чине меня не исключили, до сих пор не могу понять. Видимо, сказался мой юный несмышленный возраст, так как местная власть ограни¬чилась вызовом матери на беседу с комендантом и по¬следним предупреждением. Заканчивал я школу в своем родном селе Яндаре и в том же году поступил учиться на агрономический факультет Сельскохозяйственного ин¬ститута в г. Орджоникидзе.
- А как умудрился ря¬довой советский агроном сделать столь блестящую карьеру?
- Ничего сверхъесте¬ственного в этом нет, нуж¬но только всегда помнить о трех простых жизненных заповедях:
1. Добросовестно отно¬сись к своей работе.
2. Умей ладить с началь¬ством.
3.Никогда не ущемляй интересы подчиненных. Ну и все, а остальное, в том числе и твоя удача, находит¬ся в ведении Всемогущего.
Ты помнишь знаменитый советский лозунг: «Кадры решают все», так вот, это утверждение не было пу¬стым славословием, вроде: «Народ и партия едины», а несло в себе глубокий прак¬тический смысл. Я знаю это хорошо, так как успел пора¬ботать под началом таких крепких руководителей, как Василий Арсентьевич Шу-милов – председатель бо¬гатейшего колхоза им. XIX партсъезда в ст. Троицкой и Мухтара Цокиева – дирек-тора Назрановского совхо¬за-техникума. Я учился у них хозяйствовать и искус¬ству управления людьми, а полученный опыт очень здорово пригодился мне в дальнейшей самостоятель¬ной работе. Например, В. Шумилов в своем колхозе установил такой порядок, чтобы его подчиненные ни в чем не нуждались и всегда чувствовали свою защищен¬ность.
Когда механизаторы тру¬дились на отдаленных бри¬гадах и сутками отсутство¬вали дома, члены их семей в станице получали от прав¬ления все необходимые продукты питания, товары первой необходимости и даже распиленные дрова и все это по мизерным ценам, в перерасчете на трудодни.
Колхоз помогал людям проводить свадьбы, отме¬чать праздники, регулярно выделял корм для домаш¬него скота. В станице ис¬правно работали школы, детские сады, почта, мага¬зины, сберегательная касса и прочие учреждения, чтобы людям не было надобности отвлекаться от работы и по разным причинам ездить в районный центр.
Расходы за электриче¬ство и питьевую воду так же были на балансе у колхоза, а чтобы максимально сни¬зить энергозависимость от внешних источников, была построена на р. Сунжа соб¬ственная ГЭС. Вот каким рачительным хозяином был тов. Шумилов и поэтому в колхозе очень редко слу¬чались нарушения произ-водственной дисциплины. Мне, только начинающему практическую жизнь агроно¬му, всегда было чему у него поучиться и я охотно это де¬лал.
- Расскажите коротко о дальнейших этапах свое¬го трудового пути.
- Дальше был Назранов¬ский совхоз-техникум и со¬вместная работа с прекрас¬ным организатором и просто мудрым человеком Мухта¬ром Цокиевым. Несколько лет под его руководством помогли мне окончательно сформироваться, и я по¬чувствовал, что вполне уже готов к самостоятельной работе. Помимо своих агро-номических обязанностей, я в те времена еще активно занимался общественной работой и такое рвение, в конце концов, не осталось без внимания. В результате последовало предложение от Малгобекского горкома комсомола, и я перебрался туда, как говорится, пол¬ный молодого задора и ам¬бициозных планов. К тому времени руководство сель¬скохозяйственной отрасли республики было озабочено очередной утопической иде¬ей: внедрить в Ингушетии виноградарство в промыш¬ленных масштабах, а реали¬зовать эту цель должен был вновь созданный крупный малгобекский совхоз «Кав¬каз». После некоторых раз¬думий и согласований воз¬главить его поручили мне. Большинство жителей Мал¬гобека и окрестных ингуш¬ских сел хорошо понимали бесперспективность данной затеи для этой климатиче¬ской и почвенной зоны, но по тем временам: если пар¬тия сказала надо, остава¬лось только ответить "есть!" Из нескольких лет, потра¬ченных на этот «сизифов труд», я вынес только одну положительную эмоцию: я понял, что у своих бывших наставников научился ла¬дить с людьми и добивать¬ся их искреннего располо¬жения. А это было совсем немало, тем более, что в стране наступили перестро¬ечные времена, и когда я выдвинул свою кандидатуру на выборах в Верховный Со¬вет ЧИАССР, подавляющее большинство населения г. Малгобека меня поддер-жало. Так я оказался в выс¬ших эшелонах республикан¬ской власти и, надо сказать, сумел наладить вполне до¬верительные отношения с тогдашним первым лицом Чечено-Ингушетии Д.Г. За¬вгаевым. Одно время даже был его заместителем, но наступивший в стране поли¬тический хаос и грянувшая вслед так называемая "че¬ченская война", заставила эвакуироваться в родную Ингушетию. Здесь избирал¬ся депутатом Народного со¬брания, а при Президенте Р. Аушеве, после несколь¬ких мутных противостояний законодательной и испол¬нительной власти, Руслан Султанович предложил мне возглавить наш Парламент.
Не стану вдаваться в подробности чередовавших¬ся дальнейших событий, но могу сказать, что именно по просьбе Р. Аушева я про¬должал руководить Парла¬ментом в самые смутные времена, а не перебрался в Москву, куда меня настойчи¬во приглашали И. Рыбкин и В. Шумейко, чтобы порабо¬тать в комиссии по взаимо¬действию со странами СНГ.
После отставки Р. Ау¬шева меня командировали руководить нашим богатым лесным хозяйством, отку¬да я благополучно и вышел на пенсию. Таков вкратце мой биографический путь и теперь, вспоминая о нем, я горжусь, что ни на одной своей должности не совер¬шил поступка, за который сегодня пришлось бы крас-неть. Так что, моя судьба вряд ли заслуживает внима¬ния такой уважаемой газе¬ты, как «Сердало», если не отнестись к ней как типич¬ному примеру жизненного пути любого ингуша, начи¬ная с депортации 1944 года и заканчивая сегодняшним днем.
К. ЛАТЫРОВ

Другие материалы читайте в Общенациональной газете Республики Ингушетия «Сердало» , № 8 (11142), четверг, 23 января 2014 года