Сейчас в театре, где служит Зара, по сравнению с 90-ми годами, все изменилось разительно. Ставят Чехова, Гоголя, Шекспира. Появился серьезный, благодарный зритель. И поддержка со стороны властей чувствуется.

— Существует стереотип, что у кавказской женщины нет возможности для профессиональной самореализации, ведь в первую очередь она жена, мать, хранительница очага. Как в семье отреагировали на ваше желание стать актрисой?
— Да, для кавказской женщины, и в частности, ингушской, быть на сцене — это большая проблема. Лично мне повезло — у меня муж из этой сферы, он художественный руководитель и режиссер театра, председатель Ассоциации театров Юга России, мы вместе учились. Отношение к женщине-актрисе сейчас немного изменилось, но стереотипы все еще есть: ну не любят наши мужчины, когда их жены работают, тем более в театре, разъезжая по гастролям, даже если пьесы подаются целомудренно, без прикосновений. Тогда уж нужно, чтобы и мужчина был театральным человеком — в нашем театре, например, очень много семейных пар. В детстве у меня и в мыслях не было стать актрисой, потому что я не смела об этом мечтать. Хотя по природе своей я была активной в школе, пела, участвовала в КВН. А потом у нас появилось объявление для желающих поступить в высшее театральное училище им. Б. Щукина, я прочла его и подумала, что это все равно не для меня, что меня не отпустят. На следующий год я снова увидела объявление о наборе, и сестра сказала мне: «А почему ты не попробуешь?» Отпустить девочку из ингушской семьи в Москву, тем более в 90-е годы, да еще в театральное училище — это был не рядовой поступок моих родителей. Отец отнесся лояльно, брата я уговорила, мама отпустила только потому, что не верила, что я пройду по конкурсу. Но меня взяли, выбрали из многих, и я считаю, что это судьба.
— Многие родители боятся отпускать своих детей на обучение в большие города. Что вы посоветуете тем, кто все-таки рискует?
— Есть разные категории молодых людей. Иногда совершенно неожиданно юноши и девушки из обеспеченных семей, казалось бы, такие рафинированные, образованные, уезжают учиться, но увлекаются ночными клубами и отчисляются за непосещаемость или неуспеваемость. А есть на вид не очень сильные ребята, которые, когда уезжают, русского языка толком не знают, а потом становятся лучшими на курсе. Думаю, родителям стоит регулярно приезжать в тот город, где учится ребенок, не оставлять его без присмотра, каким бы гениальным он ни был.
— Приходится признать, что зачастую культура финансируется по остаточному принципу. Каково отношение ингушских властей к театру?
— Сейчас мы чувствуем большую поддержку со стороны властей, выделяются деньги на гастроли, мероприятия финансируются. Я знаю, что во многих регионах заработная плата в театре намного ниже, чем у нас. Раньше говорили, что слишком много проблем нужно решить, прежде чем заниматься культурой, а теперь есть понимание того, что культура— это лицо нации.
— Вы — лауреат конкурса русских романсов «Хризантема — 99» (Москва). Как в Ингушетии воспринимают русские романсы, есть ли в регионе аналогичный жанр?
— В Ингушетии собственно романс не практикуется. Мне он близок, потому что это некая история, предполагающая актерское исполнение. Воспринимается романс очень хорошо, я планирую сделать вечер романсов в камерном оперном зале с прекрасной акустикой, красивым белым роялем, и чтобы там пела не только я, но и другие ребята с хорошими данными.
— Театр способствует интеграции и взаимопроникновению культур. Какие пьесы сейчас актуальны для ингушского народа?
— Как и всякий, ингушский народ любит зрелище, и многие приходят в театр за развлечением, просто чтобы посмеяться. Но если сравнивать нынешнюю ситуацию с 90-ми годами, когда мы начинали, и в зале во время спектакля стоял такой шум, что мы не слышали себя, то сейчас все изменилось разительно. Мы ставим Чехова, Гоголя, Шекспира. И у нас есть свой серьезный, благодарный зритель.
— У вас пятеро детей. Как вам удается совмещать семью и работу?
— Если бы не было понимания в семье, это было бы невозможно. Моя свекровь — врач по образованию, художник, интеллигентный человек. В нашей семье творческая атмосфера. Я всегда брала детей на репетицию. А с четвертой девочкой мы были на фестивале в Новочеркасске, и уже в Новочеркасске ей исполнилось два месяца. С месяц она лежала в люльке в театре во время репетиций. Все мои дети прошли через театр, а старшая девочка даже аккомпанирует мне на фортепьяно.

Выноска: Отпустить девочку из ингушской семьи в Москву, тем более в 90-е годы, да еще в театральное училище — это был не рядовой поступок моих родителей. Отец отнесся лояльно, брата я уговорила, мама отпустила только потому, что не верила, что я пройду по конкурсу. Но меня взяли, выбрали из толпы, и я считаю, что это судьба.
Корр.Ольга Шанкова