Рихана, оторвав глаза от чашки чая, взглянула на дочь и неодобрительно покачала головой.
«Как я выгляжу, Азхар?» Тасмина, 20-летняя дочь Риханы, спросила у своего брата, подходя к столу.
«Толстой,» окинув сестру беглым взглядом, прохихикал Азхар, возвращаясь к своему блюду с сосисками и яичницей.
«Это ты скорее ты растолстеешь, если будешь так напихивать себе в рот,» парировала Тасмина, с явным удовольствием разглядывая свое отражение в стекле кухонной двери.

Одетая, а точнее «раздетая» в плотно облегающие голубые джинсы и просвечивающую белую шифоновую блузку, едва прикрывающие ее грудь, не говоря о животе, который оставался абсолютно обнаженным... Рихана думала, что ее дочь выглядит...
«Отврательно,» она пыталась придать своей интонации ровные тона, чтобы не выдать вскипающее в ней негодование.
Тасмина бросила на мать зловещий взгляд, «А тебя никто и не спрашивал. Почему ты не можешь оставить меня в покое?»
«Тасмина, не думай, что я придираюсь к тебе. Вовсе нет. В любом случае мое совет лишь...» начала Рихана.
«Да, да, лишь для моего блага,» прервала ее дочь. «Мам, лучше прибереги свои лекции для кого-нибудь еще. Как ты уже заметила, было совершенно бесполезно читать мне нотации как вчера, так и позавчера, и позапозавчера. Так что пожалуйста, давай лучше закроем эту тему.»
Рихана опять покачала головой, не находя слов, бессильная что-то возразить. Она с надеждой посмотрела в сторону мужа. Но он сидел за столоком, держа в в одной руке чашку кофе, в другой – газету, погрузившись в чтение спортивных новостей.
Возможно он притворяется, подумала она. Скорее всего, ему уже по уши надоели эти бесконечные споры.
«Я вернусь поздно, у нас будет вечерняя лекция, так что пожалуйста, не надо мне звонить по тысячу раз и надоедать, как ты любишь это делать,» злой голос дочери прервал Риханины мысли.
«О, а что, ты не будешь с нами сейчас завтракать?» Рихана вдруг заметила, что Тасмина держит за спиной рюкзак и направляется к двери.
«Нет, спасибо, у меня пропал аппетит,» ответила раздраженная дочь.
«Класс! Толстуха потеряла аппетит, значит теперь она будет худеть, а мне достанется ее порция сосисок,» довольно съязвил Азхар, забирая себе нетронутую тарелку сестры.
«Заткнись лучше,» в гневе рявкнула Тасмина.
«Тасмина!» Слава Всевышнему, на этот раз Икбал, ее отец, все-таки решил вмешаться. «Незачем грубить брату, он просто пошутил. И давай-ка, присядь и послушай свою мать. Если конечно ты не хочешь, чтобы я отобрал у тебя машину на некоторое время.
«Окей, Окей, я слушаю,» Тасмина с явным неудовольствием бросила рюкзак на пол и поставила себе стул прямо напротив матери.
Рихана улыбнулась дочери, стараясь выглядеть как можно более приветливой. «Доченька, я не же не пытаюсь тебя заставить делать что-то такое, что тебе не нравится. В последнее время я даже отбросила все попытки напоминать тебе, что как мусульманке, тебе положено накрывать голову платком. Но твой сегодняшний наряд действительно выглядит черезчур откровенно и вызывающе. Я была бы очень рада, если бы ты вместо этого носила бы брюки посвободнее и блузку подлиннее.» Тасмина вздохнула.
«Мам, слушай, мы же живем всего один раз. Ты уже взяла от жизни свое, насладившись ее в свое время. Я же не глупенькая. Все в нашей семье знают, что вы с отцом познакомились в молодежном лагере, и не надо мне говорить, что тогда ты якобы носила платок. Ты вдоволь порадовалась жизни, тебе теперь легко сидеть и проповедовать мне.»
«Тасмина, ты права, я стала носить платок только после того, как родила тебя. И увы, это правда, что тогда, в лагере, я не была примерной мусульманкой. Но неужели ты не видишь, я очень раскаиваюсь и сожалею о каждой минуте той бесшабашной юности, о драгоценном потерянном времени, которого не вернешь. Именно поэтому я и пытаюсь вразумить тебе, что надо бояться Аллаха с ранних лет.
«Богобоязненность, страх перед Аллахом в сердце, мама. И ни ты, и никто другой не может судить, что у меня в сердце,» с ходу ответила дочь.
Рихана вынужденно кивнула. «Это так. Но в то же время мы должны стараться быть богобоязненными не только внутри нас, но и внешне соотетствовать облику верующего богобоязенного человека. И, поверь мне, существуют веские причины, по которым мы должны одеваться скромно. Доченька, ведь ты же наверняка сама хочешь, чтобы твой будущий муж тебя избрал из-за твоих внутренних качеств, чтобы для него не твое тело, а твоя душа была главной причиной, по которой он решит разделить свою судьбу с тобой.»
Тасмина от души засмеялась. «Мамочка, успокойся. У меня нет парня, и поверь, у меня даже в мыслях нет идей о женитьбе. Это явно то, что меня интересует в последнюю очередь, во всяком случае сейчас. Я тебя люблю. Не переживай за меня. Мне просто хочется разлекаться и получать от жизни удовольствие. Все, я побежала,» и Тасмина чмокнув мать в щеку, исчезла в дверях.
Рихана оставила чашку в сторону и призадумалась. В который раз ее попытка найти подход к дочери провалилась, они опять не нашли взаимопонимания и, обиднее всего, дочь умудрилась обратить весь этот разговор в забаву.
Икбал посмотрел в сторону жены с улыбкой поддержки. «Во всяком случае ты попыталась,» произнес он. Затем он печально покачал головой и добавил, «Знаешь, что до меня, то я уже сдался давным-давно.»
«О нет,» подумала Рихана, «Я не сдамся. Мы не должны сдаться этому сумасшедшему времени, когда все не на своих местах, когда дети полностью игнорируют советы родителей и никого не слушаются. Может мне надо изобрести иной подход, другую тактику, как сказать...»
* * *
«Тааз! О, подружка, ты выглядишь потрясно!» Алия с восхищением поприветствовала Тасмину, подходя к кафетерию. Тасмина довольно заулыбалась. «Спасибо, ты тоже выглядишь очень даже стильно,» сказала она, внимательно изучая новую прическу подруги.
«Да, что и говорить, вы обе выглядите классно!» поддержала разговор Аиша. «А вот мне пришлость не спать всю ночь, готовясь к экзаменам. И поэтому утром у меня уже не было ни сил, ни настроения прихорашиваться. А теперь, рядом с вами, я явно чувствую себя не в своей тарелке,» продолжила она, лихорадочно шаря в своей сумочке в поисках мобильника, который надоедливо сигналил, извещая о поступлении нового СМС (сообщения).
«О Тааз, смотри-ка кто здесь! Твой поклонник 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО'», наверняка опять пытается наблюдать за тобой,» притворно съежилась Алия, как только они удобно расположились за столиком.
«Алия, прекрати,» недовольно оборвала ее Тасмина.
«Девочки, это вы о чем? Я что-то не вникаю,» вмешалась Аиша, вопрошающе гляда на Тасмину. Та лишь небрежно кивнула в сторону столика, стоящего у противоположной стены. Там сидел симпатичный молодой человек, опрятно одетый в ослепительную белоснежную арабскую одежду. На голове у него было нечто странно «восточное» похожее на тюбетейку. Он сидел, уткнувшись в книгу, и казалось, что он «откуда-то с другой планеты», настолько странно он выглядел, особенно по сравнению со своими развязными сверстниками, обычно одетыми очень вычурно и броско, не говоря уже про их супер "крутые" прически... У него же, напротив, была очень аккуратный так сказать несовременный вид.
«А что, он и вправду 'со странностями'»?» спросила Аиша.
«Да нет. Алия просто зовет его так, потому что он вечно одевается в эти странные восточные одежды и занудно пытается читать нам проповеди.»
«В самом деле? А что именно он говорит?» поинтересовалась Аиша.
«О-о. Тааз, кажется, у тебя появилась соперница. Руки прочь, Аиша. Он давно запал на Тааз, и только на нее,» со смешком протянула Алия.
«Да ладно, чего там, я серьзно. О чем он говорит?»
Алия откашлялась, придала своему лицу серьезное выражени и драматично помахала рукой в воздухе. «Он надоедат нам со своими рассуждениями о быстротечности это земной жизни, о раскованности и ложной концепции, сложившейся у молодежи в наше время. И так далее и тому подобное.»
«А-а-а,» протянула Аиша.
«Мне даже продолжать неинтересно. Но Тааз, скажи, а он и вправду на тебя запал? Он уже пытался назначить романическое свидание или что-то в этом роде?» поинтересовалась Алия.
«Конечно же нет. Ты только на него внимательно посмотри. Неужели не видно, что он не из таких.»Алия захихикала.
«Девочки потише,» сказала Аиша. «Я уверена, что он может нас услышать.»
«А кого это заботит, даже если и услышит,» вызывающе произнесла Тасмина. «Еще лучше, это будет для него хорошим уроком. Пусть знает, что такие как он, одеваясь и ведя себя подобным образом, только портят репутацию всем нам, нормальным мусульманам. Ты только обрати внимание, как он ходит – с вечно опущенной головой, постоянно смотрит вниз, как будто его голова парализована или что-то еще не в порядке,» саркастично продолжила Тасмина, намеренно повышая свой голос и безжалостно поворачиваясь в его сторону. Тут, на мгновение, 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО' посмотрел вверх, но тут же быстро вернулся к книге.
«Классно сказано, Тааз. Браво-браво! Может это лучше тебе стоит начать проповедовать» лелейным голосом пропела Алия.
«О гляди-ка, здесь появилась некто, которая точно рождена проповедовать,» засмеялась в ответ Тасмина, возвращаясь к их утренним сплетням за чашечкой кофе. И она указала в сторону двери, откуда только что появилась симпатичная девушка, одетая в наглухо закрытую одежду с длинными рукавами и аккуратно завязанным платком на голове.
«Откуда такая «арабская краля?» Кто она?» фыркнула Алия.
«Ладно вам, девчонки, вы просто завидуете, она на самом деле даже очень симпатичная,» вмешалась Аиша.
На этот раз 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО' точно их услышал, так как он сразу посмотрел в сторону входа и помахал девушке рукой. При этом приятная скромная улыбка озарила его серьезное выражение лица. «Апа, пожалуйста, сюда,» позвал он.
«Какое чудное имя – Апа,» удивленно произнесла Тасмина.
«Тааз. Это же не имя. На урду это означает «старшая сестра,» не замедлила пояснить Аиша.
«Ох уж!» в голосе Тасмины прозвучали нотки разочарования. «Его сестра. И только я подумала, что может быть он не такой уж и праведный, как кажется...»
Вздохнув, она взглянула на свои часы и в спешке поднялась из-за стола. Затем она схватила Алию за руку. «Пошли скорее, нам надо успеть на лекцию по английскому... если, конечно, мы хотим успеть на вечерний сеанс в кино.»
«Хорошо, пошли,» согласилась Алия и поспешила за подругой. «А что ты скажешь матери?» обратилась она к Тасмине.
«Как обычно, вечерние лекции,» фыркнула Тасмина, явно недоумевая вопросу подруги. И они разошлись по своим машинам, договорившись встретиться позднее.
Разворачиваясь с парковки, Тасмина взглянула на небо. Стоял типичный для Дюрбана жаркий летний день – идеальный для пляжа. Может ей стоить позвонить Алие и Аише и сказать, что планы поменялись, чтобы теперь им встретиться у Адгинстонского пляжа.
«Нет, не выйдет. У меня и купальника нет с собой,» с досадой подумала Тасмина. «Но ничего, в любом случае мы давно уже сгораем от желания посмотреть этот фильм,» успокоила она саму себя.
Врубив на полную громкость радио, она довольно улыбнулась, услышав знакомую ей мелодию Бритни Спэр. Это был новейший хит – композиция под названием «Интоксикация.»
Тасмина не заметила, как он появился. Впереди просто возникла волна чего-то белого. И в ту же секунду она услышала поблизости пронзительный женский голос. Она ударила по тормозам, но было уже поздно.
«О Боже, нет, только не это,» содрагаясь от ужаса пробормотала Тасмина. С раздражением выключив оглушающее радио, она с трудом заставила себя выйти из машины, ее ноги стали как бы ватными и не слушались. И тут... Увиденное повергло ее в истерику. 'Мистер НЕ ОТ МИРА СЕГО!' Сама не своя она стала то кричать то плакать от охватившего ее страха при виде окрававленного умирающего молодого человека. Контраст текущий крови по белоснежной одежды усиливал ее ужас. В считанные секунды струящаяся кровь стала собираться в огромную лужу возле лежавшего сбитого ею парня.
Что я натворила! Нет, нет, нет,» истерично повторяла она.
Тут Тасмина заметила его сестру, которая судорожно набирала номер скорой помощи. Другой рукой она держала брата за руку. «Это мой брат Сухэйл,» сквозь слезы произнесла она, обращаясь к Тасмине.
Тасмина довелось видеть смерть и раньше. Но вглядываясь в лицо Сухэйла, она осознала, что этот умирающий человек резко отличался от тех, кого ей пришлось наблюдать в ночных клубах – тех, кто умирал в муках от передозировки наркотиков.
Лицо Сухэйла, наоборот, было спокойным и умиротворенным. Его глаза, упершиеся в небо, выглядели необычно добрыми, и ... даже не верится... на его губах сквозила искренняя улыбка.
«Сухйэл, прости меня,» только и смогла виновато пробормотать она, запинаясь и плача.
Даже после ее слов улыбка не покинула его лица. «Люби Аллаха, сестра» сказал он Тасмине, причем таким же ровным и мягким голосом, каким он обычно проповедовал им с подругой. Затем, он прочел ШАХАДУ (ЛЯ ИЛЯХА ИЛЛЯЛЛАХ, МУХАММАД РАСУЛУЛЛАХ) 3 раза и закрыл глаза, уже навсегда.
Тасмина испуганно посмотрела на его сестру. «Мне так жаль. Прости меня, если можешь...»

«Это не твоя вина, сестра,» ответила девушка. До этого она с трудом сдерживала себя, но теперь, поняв, что потеряла его навсегда, слезы струйками побежали по ее лицу. «Сухэйл так спеши на молитву, что не обратил внимание на дорогу. Я пыталась его остановить, но не успела,» тут она вдруг выпрямилась и вытерла слезы со своего лица. «Сестра, это была Воля Всевышнего. Знаешь, Сухэйл был моим младшим братом и мы были очень дороги друг другу.»

Тасмина с непередаваемым ужасом вздрогнула при мысли о своем брате Азхаре. Как бы она себя повела, если бы кто-то сбил его подобным образом. Точнее что бы она сделала с этим человеком. Одно уж точно, она не стала бы разговаривать на добрых тонах и так сдержанно говорить, что это было ВОЛЯ БОГА.
У нее засосало под ложечкой, и с неприятным чувством в животе она вспомнила свои грубые слова сегодняшним утром – дома, обращенные к ее матери и Азхару, и... хуже всего, слова в кафетерии, те жестокие слова, обращенные Сухейлу – «такие как он, одеваясь и ведя себя подобным образом, только портят репутацию всем нам»

«Я так сожалею, Сухейл,» она прошептала вновь, всхлипывая от нахлынувших смешавшихся чувств ужаса, боли, стыда, страха и внезапно охватившего ее раскаяния. Вдруг она почувствовала себя как бы обнаженной. Она предприняла пару плачевных попыток натянуть блузку, чтобы прикрыть живот, но они оказались безуспешными. Сестра Сухейла заметила это и, все еще плача, без слов открыла свою сумку и вынула оттуда большую коричневую шаль. Звуки сирены скорой помощи приближались. Тасмина благодарно взяла пронутую шаль и поспешно накинула ее на себя, пытаясь закутаться в нее как можно сильнее. Она почувствовала такую душевную пустоту в себе, впервые в жизни ей было по-настоящему стыдно и больно, так сильно щемило сердце. «Это я порчу всем репутацию. Это я позорю всех, маму, папу, Азхара, Сухейла, его сестру, и... Ислам. Это я позор для всех.»
* * *
Рихана гладила дочь по голове, пытаясь ее успокоить. Было уже давно за полночь, но Тасмина лежала на кровати с широко открытыми глазами и отрешенным видом, находясь в шоке от всего происшедшего с ней в этот день.
Икбал тихо вошел в комнату дочери, неся 2 чашки горячего шоколада. Он поцеловал дочь в лоб и передал чашки жене.

«Оставайся спать здесь. Я думаю, что тебе нужно находится с Тасминой, она очень нуждается в поддержке,» сказал он. «Как она? Ей лучше?»

Рихана кивнула. «Не переживай. С ней будет все в порядке, ишаАллах. Иди спать.»
Убаюкивая свою взрослую дочь, Рихана размышляла о ней, какие события в жизни сформировывали ее характер, и она могла честно признаться, что далеко не все они были радостными, скорее наоборот. Но, как ни странно, именно тоже очень печальное событие внезапно повернуло жизнь дочери на 180 градусов и привело ее туда, где она сейчас - к раскаянию, к скромности, к настоящей богобоязненности... к Аллаху. Да, к Аллаху.
Да благословит Аллах этого молодого человека, и да дай ему Аллах высшую ступень в Раю, подумала Рихана. Всего одним предложением, тремя словами ему удалось сделать то, чего ни она ни муж не могли добиться годами.
Тем вечером, когда Тасмина появилась на пороге дома, закутанная в просторную шаль и держа за руку женщину-полицейскую, она произнесла слова, которые заставили Рихану осознать ошибку, которую постоянно делали она и муж. Слова дочери заставили Рихану вспомнить то, как она ненавидела учиться Исламу еще когда была маленькой девочкой, так как ее учительница в медресе ругалась, а порою даже поднимала на нее руку, если Тасмина не знала урок.

«Мамочка, мамочка, прости, прости меня пожалуйста,» истерично повторяла Тасмина. Держась за мать, она рыдала ей в плечо. «Мамочка, я убила мусульманина. Но все произошло так необычно. Мне было очень страшно. Но тогда он сказал мне что-то такое, мамочка, что-то такое, что никто никогда не говорил мне, никогда в моей жизни. Он сказал, он сказал... «Люби Аллаха, сестра.»
Фатима Асмаль (ЮАР). Технология возведения фундаментов на винтовых сваях и в других местах