В Министерство финансов Ингушетии стали массово поступать иски. Через суд граждане требуют материальную компенсацию за годы депортации. Первый иск был подан в районный суд Магаса 9 января нынешнего года, по последним данным, их число составило больше полутора тысяч. И правозащитники, и юристы считают, что эти иски бесперспективны, но тенденция очевидна. В суды идут не только в Ингушетии, но и в Дагестане, Чечне, Осетии. Многие жалуются на то, что их прошения не принимаются, масштабные митинги по этому вопросу прошли в марте – начале апреля этого года в Пятигорске, Махачкале и Хасавюрте. Известно, что готовы выйти на улицы с требованиями защиты своих прав в Назрани и Владикавказе.

С марта этого года Европейский суд по правам человека официально заявил о том, что отныне будут массово отклонятся жалобы граждан против России, поданные в связи с правом на компенсацию за политические репрессии, касающиеся отказа властей РФ в возмещении морального вреда, подвергшимся политическим репрессиям со стороны советских властей в 1930-е и 1940-е годы. По официальным данным суда, с ноября 2012 года поступило более 2700 идентичных жалоб от граждан России. Все они отклонены.

Сталинский след

Кавказ многонационален. Основными конфликтными территориями становятся приграничные зоны: границу Чечни и Дагестана делят чеченцы и аварцы, Пригородный район Чечни, в свою очередь, — предмет спора чеченцев и ингушей, такой же конфликт разворачивается на границе Ингушетии и Осетии. На свои исторические территории претендуют внутри Дагестана лакцы, кумыки и аварцы, в свое время переселенные из горных районов на равнинные. Например, территорию, условно называемую Караман, считают своей исторической родиной, переселенные в свое время в предгорье кумыки, заселившиеся после их изгнания больше 70 лет назад, лакцы не желают оставлять обжитые места. Десятилетиями длящийся конфликт то затихает, то обостряется, выливаясь то в митинги и шествия, то в массовые побоища.

Фактически официально признаются пострадавшими от политических репрессий те, кто был переселен в среднеазиатские и казахские степи – то есть в худшие условия, ингуши и чеченцы, однако, часто забывают о тех, кто тоже был перемещен вовсе не по своей воле. Аварцы, кумыки, кабардинцы, лакцы также насильно были переселены на равнину. Спустя период, за который они успели обжиться, люди вынуждены были искать себе пристанище. По факту выполнение требований одной стороны – ущемляет права представителей другой национальности.

Все это наследие сталинского «большого переселения Кавказских народов», которое в 1944 году прошло по всей территории Кавказа. Позже эта акция стала известна в истории как операция «Чечевица» — тогда раскраивался весь Кавказский регион: массово переселялись чеченцы и ингуши, депортированные в Казахстан и Среднюю Азию, из горных районов по национальному признаку переселялись на равнины, а с равнинных территорий целые села и поселения. Насильственно перевозились и распределялись целые народы по территориям Советского Союза, заселялись по логике, известной одной лишь Партии Страны Советов. Перемещались и границы между республиками и автономными областями.

По данным международного общества «Мемориал», в 1943-44 годах было вывезено 485 000 человек. По сей день при рассмотрении многих противостояний и политики, аналитики говорят о «сталинском следе». Иначе понять подоплеку и развитие осетино-ингушского спора за Пригородный район, к примеру, без знания истории политических репрессий невозможно. Важно отметить, что заселение того же Пригородного района в последующем также проводилось в принудительном порядке, достаточно вспомнить об осетинах из Юго-Осетинской АО тогдашней Грузинской ССР. Для современной Чечни депортация стала мощным фактором, объединяющим на фоне негативного исторического опыта. Сегодня именно это препятствует интеграции республики в российский социум в целом, как бы обнадеживающе ни звучали отчеты об успехах на этом направлении от представителей чеченского руководства и Рамзана Кадырова лично.

Происки политических элит

Центром политического мониторинга РНИСиНП был проведен опрос, по результатом которого 63% опрошенных были согласны с тем, что конфликты на этнической почве могут привести к развалу Российского государства. Также большая часть населения – 58%, выбирала в качестве причины этих конфликтов — происки местной и центральной политических элит. Версия очень удобная, ее придерживается и нынешний руководитель Дагестана Рамазан Абдулатипов: «Может быть, специально, а возможно, для того, чтобы обратить внимание нового руководства на свои тревоги, боль, чаяния, все начинают демонстрировать свое возмущение. Устраивают митинги, палаточные городки, перекрывают дороги. Если мы будем идти таким путем, мы сохраним тот Дагестан, ту республику, которая вообще не соответствует природе дагестанской культуры, дагестанского духа – нестабильный, неустроенный, с множеством нерешенных проблем. Я обращаюсь к дагестанцам, я хочу, чтобы они помогали мне реализовать то, что мы планируем», — заявил он на очередном Заседании Правительства.

А после делает одну стратегическую ошибку за другой. В первый раз, гарантировав митингующим чеченцам, которые настаивают на отчуждении своей исконной территории, не просто в их ведение, но и перемещения своего района в административные грани Чеченской республики, скорейшее решение проблемы и восстановление исторической справедливости. Этим он вызывает гнев Кремля, которому сегодня передела границ на Кавказе совсем не нужно.

Все очень просто: практически в Дагестане, многонациональном и густонаселенном, на каждый участок равнинных и предгорных земель претендует как минимум два-три этноса. Одни оперируют несправедливостью царских захватчиков, другие взывают к кровавым «сталинским репрессиям», итого: справедливого распределения земель и границ быть не может просто на уровне теории. Более того, малейшее послабление для Дагестана даст эффект цепной реакции для всех последующих регионов, и тогда ситуация станет неуправляемой не только на уровне региона, но и на уровне Федерации. Осознав гнев Москвы, спустя несколько недель Рамазан Абдулатипов фактически делает вторую крупную ошибку в диалоге с нацдвижениями – он поручает рассмотрение и формирование предложений по этому вопросу некоей миротворческой Комиссии, то ли подписываясь в собственной некомпетентности, то ли признав, что с митингующими фактически идет необъявленная война.

Спустя месяц после назначения, ВРИО президента Дагестана Рамазан Абдулатипов, комментируя ситуацию в Дагестане, сказал: «Мне кажется, что я уже год проработал в этой должности. Ситуация в республике очень вязкая». Тоже можно сказать обо всей ситуации тотального обострения этнополитического кризиса на Северном Кавказе. Только Дагестане с начала года кумыкские общины стали вновь требовать идентификации их исконных земель-поселений, практически одновременно об исторической справедливости заговорили и дагестанские чеченцы, вновь остро встал конфликт чечено-ингушской границы, о своих правах и необходимости разрешения конфликта с ингушами заговорили осетины . Часть экспертов связывают это с новым курсом российской стратегии выбора глав регионов , остальные разделились в версиях об искусственном нагнетание в преддверии Олимпиады в Сочи, остальные говорят, что это просто «сезонное обострение» старых язв.

Иски бесперспективны — нет законодательной базы

Акции пострадавших за годы репрессий с требованием выплат компенсаций получают все больший размах, но тем не менее задействованные в ней юристы и правозащитники считают, что они не перспективны. Нарушения в России происходили задолго до 1998 года, тогда Россия присоединилась к Европейской конвенция о защите прав человека, то есть на момент свершения событий юрисдикция Евросуда на Россию еще не распространялась.

«Как Европейский суд может рассматривать такие жалобы? В России нет такого закона, по которому должны выплачиваться деньги за моральный вред жертвам репрессий», — возмущается Джамбулат Оздоев, Уполномоченный по правам человека Ингушетии. Ингушский омбудсмен говорит, что кто-то намеренно, преследуя какую-то свою цель, будоражит народ. Он рассказывает, что и к нему обращались люди вопросу компенсаций.

«Люди рассчитывают на миллионы, но это невозможно. Эти дела должны рассматриваться юристами, депутатами, теми, в чьей компетенции законотворчество» – убежден Оздоев.

Тимур Акиев руководитель представительства правозащитного центра “Мемориал” в Ингушетии рассказывает: «Заявители требуют от Минфина Ингушетии компенсации. Жалуются. Они думаю, что резолюция «принято к рассмотрению» означает, что вопрос решен в их пользу. Многие руководствуются примером тех, чьи дела были приняты Евросудом к рассмотрению три года назад. Приняли их жалобу, значит есть надежда. Это новый всплеск людей, которые надеются получить миллионные компенсации. Таких очень много, в десятки раз больше, чем три года назад», — делится Акиев.

«Людей обманывают! Нет элементарной законодательной базы для того, чтобы выплачивать моральный ущерб и никогда не будет. Выплачивание компенсаций – это слишком большая статья расходов, государство не пойдет на это. Не надо забывать, что в России после кризиса очень непростая финансовая ситуация. Звучат уже фиксированные суммы: все требуют по 3 млн. на каждого депортированного, а также еще по миллиону тем, кто родился в депортации. Судите сами – политических репрессированных в России больше 2,5 млн, представьте сумму! В бюджете нет таких денег, просто жалко тех, кто напрасно надеется», — пояснил бывший министр по национальным отношениям Ингушетии Якуб Потиев. Он рассказывает, что законопроект был инициирован, но принят не был. «В 1995-1996 годах заплатили по 500 тыс. рублей, но за эту сумму в то время можно было купить пару мешков сахара. Потом за утраченное имущество выплачивались не пособия, а дотации. Жертвы политический репрессии получили мизерные суммы, от 8 до 9 тысяч рублей», — вспоминает Потиев.

«К решению этого вопроса надо подходить с предельной осторожностью, считают аналитики. «На самом деле, считать, что вопросы этнической сатисфакции возникли сейчас или в недалеком прошлом неправильно. Кумыки, равно как и балкарцы, ставят земельный вопрос с самого начала перестройки», – говорит аналитик Магомед Гаджиев. Он рассказывает, что уже неоднократно ситуация была на грани критической, вплоть до вооружённого противостояния между кумыками и аварцами, балкарцами и кабардинцами, вопросы возвращения земель периодически ставят и чеченцы, проживающие в Дагестане. «При стабильной политической ситуации, если конечно слово стабильность можно применять на Северном Кавказе, ситуацию выводят из критической фазы. Так, например, у экс-президента Дагестана Магомедсалама Магомедова это получалось за счёт выстраивания диалогов с элитами каждой нации, так же худо бедно и Арсен Каноков, держит её развитие под контролем», — считает аналитик. По его убеждению, вопрос возвращения земель дагестанским чеченцам — это как лакмусовая бумага для проверки состоятельности руководителей Дагестана: «Магомедсалам Магомедов решал её исходя из формулы: проблему признаем, земли вернём после переселения, но районы остаются в составе Дагестана, а не Чечни. С ослаблением республиканской власти, с приходом ВРИО Абдулатипова, руководство ЧР опять проводит зондаж на предмет решения проблемы в свою пользу и по косвенным признакам они продвинулись в данном вопросе. Новые кумыкские лидеры уже не находятся в подчинении у классических кумыкских элит и даже, более того, вступают с ними в конфронтации. Об этом свидетельствует и нападение на признанного лидера новой волны Абсалутдинна Мурзаева. На фоне явного крена в национализм со стороны ВРИО Президента Абдулатипова развитие ситуации может пойти самым непредсказуемым образом. Необходимо выработать механизм решения земельного вопроса, это крайне важно сделать, не откладывая решение на потом, поскольку потом ситуация полностью выйдет из-под контроля», — резюмирует Гаджиев.
Гуля Арифмезова
журналист
Кавказская политика