Моя подруга Малика живет в Бельгии уже десять лет. Французский за это время так и не выучила, ограничиваясь в общении дежурными фразами типа, «мерси боку, бонжур, же сюи рус, комбьен села кут тиль, уи, нон» и еще теми, которыми приходится с большим трудом общаться с социальными работниками. В более сложных ситуациях в роли переводчика выступает ее дочь. Зарема учится брюссельской школе в восьмом классе и французский язык для нее больше родной, чем чеченский и русский.

- А как тут выучишь французский, если общаюсь в основном со своими, - оправдывается Малика. Ее соседка по лестничной клетке – армянка, которая со своей семьей покинула Баку во время карабахского конфликта. В соседнем подъезде – три семьи из Чечни. Кто-то приехал во время боевых действий, а кто-то в последние годы.

- Мы здесь – люди второго, а то и третьего сорта, - делится Малика. Получаем социалку, чуть больше 900 евро на семью, независимо от того, пять человек в семье или двое, как у меня. 300-400 – за квартиру приходится платить. Остальные деньги – на одежду и питание. Хватает, с голоду не умираем. Но если ты купишь в магазине дорогие, качественные продукты, то рискуешь попасть в поле зрения соцработников, которые тут же поинтересуются: откуда у тебя такие деньги? И если вдруг обнаружится, что ты где-то подрабатываешь, то тут же лишат социальных денег, этих самых 900 евро.

Таких «рогаток», которые держат наших бывших соотечественников в определенном социальном пространстве, достаточно много. И, тем не менее, поток тех, кто приезжает в частности, в Бельгию «сдаваться», меньше не становится.

По словам моей собеседницы за последние год-полтора больше всего приезжают из Ингушетии. В основном, это молодые парни. Много семейных пар.

К одним из таких мы с Маликой ходили в гости. Главе семьи – Мусе – 24 года. Его жене Радиме 20, маленькой Хадижке чуть больше года. Она только что научилась ходить и встретила нас у порога, крепко держась за подол Радиминого халата. Квартира, которую снимают Муса с Радимой, почти что кукольная: небольшая гостиная, где едва-едва помещается диван, тумбочка и старенький телевизор – все это подарили вновь прибывшим земляки, те, кто уже смог обзавестись более-менее приличной мебелью. В крохотной спальне впритык разложенная софа, детская кроватка и встроенный плательный шкаф. На кухне душевая кабина и туалет скрыты за занавеской.

-После нашего дома в Ингушетии я никак не могу привыкнуть в этой тесноте, - тихо говорит Радима.

Так получилось, что семьи Радимы и Мусы были дважды беженцами. В 1992 во время осетино-ингушского конфликта покинули свой дом в поселке Южном в Пригородном районе. Купили жилье в Грозном. Потом в Чечне начались боевые действия, пришлось перебираться к родственникам в Ингушетию.

-У меня два старших брата, отец всю жизнь проработал строителем, - рассказывал Мусса. - Один из братьев закончил Грозненский нефтяной, в Ноябрьске работал начальником буровой, Другой служил в милиции. Я и Исмаил – ему было бы сейчас 18 лет – на работу устроиться не могли. Но и дома дел хватало – сначала с отцом построили дом для родителей, потом два дома для сыновей.

Мы сидели впритык на маленькой кухоньке и пили чай. «Ничего, что в пакетиках? В пачках покупать нам пока не по карману», - спросила Радима. - - Брат старший присылал деньги, - продолжал рассказывать Мусса. - А тут еще тот, кто в милиции работал, получил боевые выплаты, приличную сумму. И дом достроили, и машину купили. Потом как - будто кто-то сглазил нашу семью. Сначала убили Алихана, того, что работал в милиции. Случилось это зимой 2009 года.

- А в апреле этого же года к нам ночью ввалились с обыском люди в масках. Все перевернули, нашли пистолет Алихана, наградной. Его у себя в комнате держал Исмаил. Короче, забрали брата. Отец вслед за ними хотел поехать, так они очередь из автомата дали под колеса. Неделю продержали Исмаила. Выпустили после того, как отец подключил бывших сотрудников Алихана. Пришлось дать деньги. Один из них предупредил, что никто не даст гарантию, что моего брата оставят в покое. И еще сказал, что забирали его осетины, которые служат в нашем ФСБ.

- Так и получилось. Через полтора месяца Исмаила забрали, а еще через неделю его тело нашли с огнестрельным ранением в голову. Как нам сказали, он был связным у Доки Умарова, и был убит при попытке к бегству. И еще сказали, что Алихан тоже помогал боевикам. Короче, чушь несли. Да еще и по телевизору президент сказал, что типа у нас чуть ли не ставка была боевиков.

- Тогда мать стала просить, чтобы я уезжал из Ингушетии. А куда? Я только женился, жена беременная. Из дому никуда, все дни на стройке. А они приехали опять ночью. В масках. По акценту слышу – соседи, осетины. Опять стали все обыскивать. А у меня в гостях был русский парень, Саша, сосед по Грозному, он сейчас в Прохладном живет. Может, они при свидетеле меня не стали забирать. Но в спальне из шкатулки все Радимкины побрякушки золотые забрали. Она увидела, схватила этого вояку за рукав, но он так ее пихнул, что она отлетела и головой об шкаф. Я к нему кинулся, сгоряча хотел его ударить, но мать повисла на мне с плачем. А он мне тихо так говорит сквозь зубы: «Ну, бандит, мы еще вернемся. И тогда тебе мало не покажется…»

- В ту ночь они еще в двух домах у таких же бедолаг, как мы, проводили обыски. Троих парней забрали, - помолчав, добавил Муса. – Вот тогда мать и сказала: «Уезжайте. В этой стране вас никто не сможет защитить.

Тогда из Ингушетии уехали сразу четыре семьи. Все мои ровесники, плюс-минус два-три года. Все были под подозрением у спецов. Вот родственники и решили, чтобы мы уехали.

- Визу сразу получили в посольстве?

- Да, очень быстро. Многие, очень многие из Ингушетии уезжают. Кто сюда, в Бельгию. В нашем районе восемь семей за последнее время приехали. Знаю, что есть наши в Норвегии, Германии, Голландии. Это те, что приехали «сдаваться» только в 2009-2010 годах. В социальной службе даже говорят, что была чеченская волна беженцев, теперь – ингушская.

-Скучаете по дому? – спросила я.

Радима, до этого молча сидевшая с Хадижкой на руках, закрыла лицо рукавом халатика.

-Ну, вот , - нахмурился Муса, - опять слезы. А что, лучше было бы, если бы меня забрали и с концами?

- О чем ты? – вытерла Радима слезы ладошкой. – Хорошо, что нас здесь приютили, Даст Бог, что и у нас все наладится. Тогда мы сможем вернуться домой. Только вот когда это будет…