Власть
ы формирования В., делая на разных этапах ударение на том или ином варианте. В пользу В. действует рост утилитарных представлений о ее полезности как источнике благ и как гаранте порядка, возможности нормального существования.
Существование раскола в обществе выражается, в частности, массовом негативном отношении к В., в рассмотрении ее как воплощения зла, как собраний всех пороков. Например, Пикуль (первый после Пушкина и Толстого автор, составляющий гордость домашних библиотек советского человека - Кн.
обозрение. 1987. N17, с.4) в книге "У последней черты" (1979) изображает власть как настоящий шабаш, разрушающий все живое, как вакханалию зла всех мыслимых типов, собрание корыстолюбцев, жуликов, развратников, дураков, алкоголиков, иностранцев. Все они лишены государственного сознания и используют В. для своих гнусных целей. В. занята распродажей России, а Распутин - игрушка закулисных сил, в первую очередь сионистов. Эту книгу ввиду ее исключительной популярности можно рассматривать как отражающую ценности массового сознания. Она как бы говорит, что нельзя серьезно рассматривать действия власти как достойную уважения ответственную деятельность, необходимую для общества, и от нее следует держаться подальше, замыкаться в локальных сообществах.
При переходе от одного этапа к последующему имеет место перемещение центра власти по оси между первым лицом и локальными мирами, а также по оси между синкретическим государством и элементами правового государства.
Проблема этих переходов заключается не только в способности одних отказаться полностью или частично от власти, но и в способности других поднять это бремя.
Источник: Социокультурный словарь по книге Критика исторического опыта

ВЛАСТЬ
институт управления (!) состоянием выделенной категории людей: чиновников, военных, служащих внутренних дел, народа, другого человека. Возможные состояния выделенной категории людей по отношению к власти: повиновение, бунт, игнорирование, безразличие, стремление, апатия, разочарование и т.п. Отношение повиновения реализует институт власти.
Говорят: власть человека, власть морали, власть культуры, власть денег, власть идеи, власть государства, власть лжи и т.п.
Реальная власть, которая может быть как официальной (формальной), так и неформальной (неофициальной), распределена в обществе между большим количеством различных сил: государством, партиями, церковью, неформальными или преступными группировками, отдельными людьми. В связи с этим можно говорить о власти государства, церкви (которая отделена от государства), власти анархии и хаоса (бездарности управления) и т.п.
Исторически институт власти базировался, вероятно, на силе - принуждении (1), и авторитете знания (2), а затем на воспитании-договоре (переходящем в обман) между власть имущими и "свободными" людьми. Элементарная ячейка - семья, род: слабые и глупые подчиняются более сильным и умным (сначала сильным, но так как в сложных ситуациях верх берет разум, приходит черед и умных). Нечто подобное наблюдается и в государствах, так в застойные (?) времена, когда все спокойно, сильного и умного государства не требуется и оно, а вместе с ним и народ, начинает деградировать. В по-настоящему тяжелые времена народ (но что это такое - "народ") делегирует в своей массе власть государству, то есть становится более законопослушен, патриотичен, инициативен и если ему еще и повезет, сохраняется на мировой арене.
В течение как минимум тысячелетий одной из основных составляющих института власти являются право и договор. Другие - эфемерны.
Применение силы возможно, конечно, при различных технологических движениях как со стороны правящей верхушки (предательства интересов народа, принятия волюнтаристских решений и т.п.), так и тех или иных институтов общества (народностей, классов, движений, партий, профессиональных групп, действия спецслужб и т.п.). То есть, прямая сила применяется в случае злоупотребления властью и нарушения одной из сторон принятых на себя обязательств, а также в результате внешнего вмешательства (марионеточные правительства, колонии и т.п.).
Существует достаточное количество способов обретения власти:
- захват, узурпация - силовым путем, с помощью обмана, мошенничества, денег (государственной, экономической, политической и т.п.); - наделение, делегирование - считается наиболее легитимным, так как в этом случае народ или другие структуры как бы выбирают представителей, которым доверяют выполнять управленческие функции;
- назначение, продвижение - обретение власти в сложившихся общественных институтах (не исключает и применение вышеописанных способов);
- выделение - обретение власти за счет выдающихся качеств : власть авторитета, гуру и т.п. неформальная власть.
Ассоциативный блок.
Понятие "власть" нельзя отделять от понятия "цель".
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений

ВЛАСТЬ
политическое господство, присущая классу, др. социальной группе, личности возможность осуществлять свою волю в различных сферах жизни общества (политической, экономической, правовой, духовной), оказывать определяющее воздействие на деятельность и поведение людей с помощью к.-л. средства — права, авторитета, убеждения, «насилия. В.—одно из осн. понятий политической науки и практики, «коренной вопрос всякой революции...» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 127). Носителем В. в классовых обществах выступает государство. На протяжении истории понятие «В.» всегда было объектом острой борьбы идей. Идеологам эксплуататорских правящих классов свойственно стремление скрыть классовую природу В., представить ее как выражение общих интересов. Теориями, оправдывавшими отношения господства и подчинения, являлись религиозно-теологические, теократические концепции происхождения В., ее естественного происхождения (общественного договора.), социально-философские концепции элиты (см. Элитизм).
В модифицированной форме они сохраняют свое влияние и сегодня. Всем им присуще метафизико-идеалистическое представление о В. как изначальном определяющем факторе общественного развития, взгляд на отношения господства-подчинения как на вечный закон любого общества.
Научное объяснение происхождения, сущности и форм В. дано марксизмом-ленинизмом. Опираясь на диалектико-материалистическое понимание истории, он связал появление В. с развитием производительных сил общества, разделением труда, доказал, что политическая В. вырастает на почве классовых отношений, являющихся в конечном счете отношениями собственности. Марксистскому пониманию В. современные буржуазные идеологи противопоставляют многочисленные антинаучные теории: технократические концепции В., согласно к-рым в условиях НТР В. в обществе утрачивает классовые характеристики и принадлежит «специалистам», «управляющим», «меритократии», т. е. «лучшим» представителям интеллектуального меньшинства (Дж. Гелбрейт, Д. Белл, Дж. Бернхем и др.); реформистские идеи консенсуса (соглашения) между классами, провозглашающие современное монополистическое государство надклассовым органом; мелкобуржуазные анархистские теории, отрицающие всякую В. («новые философы») и др.
Постоянным объектом нападок идеологов антикоммунизма является политическая система социалистического общества, социалистическая демократия. Извращая классовое содержание понятия «диктатура пролетариат», они изображают социализм тоталитарным общественным устройством, выступают с апологетикой государственно-монополистического капитализма. В действительности же совр. буржуазная политическая система характеризуется концентрацией В. в руках монополий, сращиванием с ним госаппарата, антидемократизмом, произволом, манипуляцией общественным сознанием и поведением людей, нарушением прав человека и народов как внутри капиталистических стран, так и в международных масштабах.
В противоположность капитализму, социалистическое народовластие отличают подлинный демократизм, сотрудничество классов и социальных слоев при руководящей роли рабочего класса и его партии, выявление и реализация воли народа. На совр. этапе партия в условиях перестройки проводит курс на расширение социалистической демократии, утверждение самоуправления (см. Социалистическое самоуправление народа) и гласности, реализацию на практике идеи о В. народа, развивающей «управление народа посредством самого народа» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 350).
Источник: Современная идеологическая борьба. Словарь.

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. Власть обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, О власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются «властью» в строгом смысле, «Властью» они становятся тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в тазах людей качество власти; фетишизируются и персонифицируются.
Власть и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении власть - это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал власть как вечное человеческое стремление к самосохранению. Власть - оборотная сторона человеческой «конечности», в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, познании, общении.
Понятие власти в широком философском смысле - как утверждения человека в мире складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни - пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология - мифология разумности всего существующего, наличия в мире единого замысла, опирающегося па «тайную власть» - предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти - желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. Власть заключает в себе как стремление к упорядочению мира, организации его, так и разрушительный импульс. Современная философская концепция власти разработана в трудах Т. Адорно и М. Хоркхаймера, Р. Барта, М.Фуко, Э.Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А.Шопенгауэром. О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон. Особое понимание власти можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше. Власть для Ницше - скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей: это не самосохранение, а способность к самопожертвованию, власть-жертва, но не власть-господство.
Источник: Краткий философский словарь 2004

ВЛАСТЬ

- в общем и широком смысле есть господство одного над другим или другими. Это господство может принадлежать известному существу или: 1) на основании его абсолютного превосходства перед всеми другими - такова есть власть Божия; или 2) на основании относительного преимущества, вытекающего, однако, из естественной необходимости или по закону природы - такова власть родителей над малолетними детьми; или наконец 3) на основании относительного преимущества, вытекающего из узаконения случайного факта - такова власть господина над купленным или взятым в плен невольником. Власть политическая или государственная, неизбежно возникающая на известной степени развития, принадлежит ко второй из указанных категорий, выражая естественное право общественного целого на подчинение частей. Государственная власть, единоличная или коллективная, представляет единство и целость данной общественной группы. Следовательно значение власти связано с тем положением, что права и интересы целого должны быть определенным образом представляемы в отличие от частных прав и интересов поскольку простая сумма сих последних еще не составляет общественного целого. Этот привходящий особый элемент единства может различным образом пониматься и допускаться в различной мере, но необходимое его существование едва ли подлежит серьезному спору. Практический вопрос здесь только в том, кем и как должна быть представлена верховная власть, носительница идей и интересов общественного целого. По наиболее распространенному в человечестве убеждению, политическая В. должна иметь высшую религиозную санкцию. Самое ясное и определенное представление о способе сообщения этой санкции состоит в признании реальной естественной связи между носителями политического верховенства и богами, т. е. в признании действительного происхождения одних от других. Так, в Японии еще и теперь верховный государь (называемый европейцами микадо) признается прямым потомком (через непрерывный ряд поколений) солнечной богини Аматерасу-оо-ками. В Китае первоначально было то же самое, но вследствие частых династических перемен император мог являться "Сыном Неба" лишь по усыновлению, о котором свидетельствовали фактический успех и молчаливое согласие земли. Властители признавались сынами богов и у всех прочих народов, не исключая греков и римлян (божеское происхождение Ромула, возобновленное - менее искренно - для Юлия Цезаря). У евреев связь властителя с высшей волей устанавливалась через посредство особых боговдохновенных людей - пророков, которые помазывали на царство родоначальников династии.
Где и когда именно впервые секуляризировалась идея государственной власти - сказать трудно. Философский почин принадлежал, по всей вероятности, софистам. По Платону верховная власть в государстве должна принадлежать мудрецам, а по Аристотелю в ней должны (по крайней мере в принципе) участвовать все свободные граждане. Христианство вернуло государственной власти религиозное значение (на новых основаниях), но вместе с тем осложнило дело созданием независимого общественного целого - церкви с своею собственною верховною властью. На Востоке (в Византии) отношение двух властей фактически определилось так, что особая власть церкви осталась (с VIII века) в потенциальном, скрытом состоянии, так как ее представительство - и прежде лишь временное - более не созывалось. На Западе самостоятельная духовная власть организовалась в виде постоянной папской монархии, имевшей притязание на абсолютное верховенство и потому неизбежно вступавшей в столкновение с монархией светской. Теоретические взгляды на отношение духовной власти к светской определялись в Средние века общими воззрениями на церковь и государство. Освобождение светской власти от духовной, подготовленное королевскими легистами, стало совершившимся фактом к концу Средних веков и было закреплено публицистами и философами XVI, XVII XVIII вв.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева

ВЛАСТЬ
в классических философских концепциях - особое отношение между людьми, способность осуществлять свою волю. Традиция интерпретации В. в терминах воли (субъективной или коллективной) и дихотомии "господин - раб" восходит к Платону и Аристотелю. Преодолевая доминировавшие в средневековье сакральные представления о В., Макиавелли выдвинул идею о светском характере В., необходимой для сдерживания эгоистической природы человека и определяемой тактическими соображениями в отношениях "государь - подданные". В доктрине европейского либерализма (Локк, Гоббс и др.) нашли свое развитие рационалистические взгляды на природу, источники и функции В. Работы Маркса и Энгельса сместили акценты на исследование политической В., основанной на классовых антагонизмах и определяемой в конечной счете материально-производственными отношениями. Проблема В. была систематически проанализирована в социологии М. Вебера, который ввел понятие легитимности господства (признания В. управляемыми индивидами), выделил легальный, традиционный, харизматический виды, а также личностный и формально-рациональный типы В. В настоящее время при анализе В. принято рассматривать в качестве видов политическую, экономическую, государственную, семейную В., учитывать различные ее формы (господство, руководство, управление, организация, контроль) и методы (авторитет, право, насилие). Неклассические философские версии В. связаны со снятием оппозиции "правитель - подчиненный", пересмотром понимания В. как чисто идеологического, подконтрольного разуму феномена и рассмотрением ее в более широких философских контекстах. С первым наброском такого подхода выступил Ницше. Он дезавуировал деятеля-субъекта как "присочиненного" к волевому акту. Безличная сила "воли к В." лежит, по Ницше, в основании существования; познание мира, будучи "волей к истине", оказывается формой проявления иррационального полифункционала "воли к В.". Идеи генеалогического исследования В. (по Ницше) были восприняты современной французской философией от структурализма до "новых левых". Фуко, исследуя комплексы "В. - знания", рассматривал "структуры В." как принципиально децентрированные (лишенные иерархически привилегированной точки - Суверена) образования, специфика которых в том, что они - "везде". Эта "вездесущность" В. задает ее новое видение как лишенного теологического измерения самоорганизующегося процесса взаимоориентации, конфликтующих отношений, пронизывающего силовыми полями весь социум. Природа В., по Фуко, обращена к сфере бессознательного, существуя в модусе самосокрытия, она обнаруживает свои подлинные "намерения" на микроуровне социальной жизни (классификация удовольствия, ритуал исповеди, локализация секса и т.п.), на поверхности кристаллизуясь в государственные институты и социальные гегемонии. Р.Барт развивает и перерабатывает в русле "политической семиологии" ницшеанские интуиции об укорененности В. в "самом начале языка". Он демонстрирует, что язык, считающийся нейтральным средством коммуникации, на самом деле пропущен через механизмы вторичного означивания (идиоматические смыслы, жанровые конвенции и т.п.), имеющего идеологическую природу и обеспечивающего языку социальную действенность и статус дискурса. Таким образом, В., по Р.Барту, осуществляется в форме дискурсивных стратегий, на службе у которых оказывается индивид в силу самого факта употребления языка, и которые в совокупности образуют первичный уровень принуждения. Более радикальные трактовки В. содержатся в работах Делеза и Гваттари (В. как субпродукт "производства желания"), проясняющих бытийные аспекты В. через образы "В. ткани", "В. организма" и т.д. Общая направленность неклассических концепций В. заключается в выявлении форм и методов принуждения, осуществляемых помимо сознания индивидов, что определяет переход от попыток дефиниции В. к ее систематизированному описанию. [См. также "Надзирать и наказывать" (Фуко), "Фуко" (Делез), Фуко.]
Источник: История Философии: Энциклопедия

ВЛАСТЬ
специфический инструмент управления, используемый для достижения поставленных целей. Цели могут быть групповыми, классовыми, коллективными, личными, государственными и т.д. В. призвана делать все для того, чтобы достичь тех целей, которые должны сохранять, но вместе с тем улучшать и изменять объект управления. Понятие В. многогранно и многоаспектно. Оно охватывает отношения, проявляющиеся как на макроуровне (В. гос-ва), так и на микроуровне (В. родителей над детьми).
В. — биосоциальное явление, задатки В. наследуются людьми от природы. Уже в животном мире существует определенная “субординация”. Вожак стада обезьян имеет огромную “В.” над всеми остальными обезьянами, и они это хорошо чувствуют. Без такого вожака любое стадо может погибнуть, поскольку потеряет ориентиры и в жестоких условиях борьбы за существование не сможет адаптироваться к новым условиям жизни. Сама природа позаботилась о том, что кому-то из стада животных необходимо иметь “В.”, позволяющую ему в разных ситуациях играть роль вожака. Оказавшись более сильным, вожак подчиняет себе всех остальных.
Все люди от природы имеют склонность властвовать над себе подобными. Властолюбие присуще каждому, но у одних оно проявляется сильнее, а у других слабее. Реализация властных задатков зависит исключительно от социальных условий. Напр., Наполеон не стал бы императором Франции, если бы Корсика не была присоединена к Франции за три месяца до его рождения и если бы в стране не разразилась революция.
Для осуществления В. необходимы по меньшей мере ее субъект и объект: один дает распоряжения, другой их выполняет. Субъект приказывает объекту, а объект подчиняется, ибо неподчинение влечет за собой наказание.
В качестве субъектов В. выступают гос-во, политические партии, церковь, индивиды, группы, классы через своих представителей. То же самое касается объекта В. Субъект и объект В. могут меняться местами. Подчинение субъекту В. предполагает такие формы взаимоотношений, при которых его распоряжения исполняются с необходимостью. При этом субъект В. должен обладать соответствующими властными полномочиями, дающими ему право приказывать объекту В. и требовать от него выполнения приказаний.
Власть предполагает контроль за выполнением принятых решений. Невыполнение решения должно иметь следствием наказание, которое может быть экономическим, административным, уголовным и др.
Политическая В. представляет собой насилие и принуждение. Естественно, что многие ее не любят, презирают и отвергают. Анархисты, напр., считают, что В. есть зло и от нее надо избавляться любыми путями. В. есть, однако, имманентная черта общества, и оно не может нормально функционировать без соответствующих властных структур. Люди боятся В., но вместе с тем, если в обществе берут верх аномальные явления — преступность, воровство, грабежи и т.д., — жалуются на отсутствие В. Безвластие приводит либо к дезинтеграции всех сторон общественной жизни и в конечном итоге к ее гибели, либо к установлению диктатуры.
В. не тождественна авторитету. Субъект может обладать В., но не авторитетом, хотя обладание В. не исключает наличия авторитета. Субъект приобретает авторитет постепенно и заслуживает его благодаря своей деятельности, приносящей пользу обществу, коллективу, группе, политической партии, мафии и т.д. Субъект авторитета дает советы и рекомендации, которые можно учитывать, а можно игнорировать, что недопустимо в отношении распоряжений субъекта В. Многие выдающиеся люди (писатели, ученые, художники и т.д.), не имея никакой В., пользуются большим авторитетом в обществе. Что касается В. имущих, они должны заработать авторитет своими делами, а не обещаниями.
Существуют разные классификации видов В., которые зависят от сфер общественной жизни, от характера и содержания самой В. и т.д. Во-первых, в общей форме можно выделить внутреннюю, внешнюю, “естественную” и институциональную В. Внутренняя В. вытекает из внутренней природы объекта В. Внешняя В. — это В., не вытекающая из внутренней природы своего объекта. Она предполагает подчинение чужой воле, навязывание своего видения мира, своего порядка и образа жизни. Так, победившее roc-во вынуждает побежденное подчиниться ему, перестроить свою жизнь в соответствии с представлениями гос-ва-побе-дителя. Под “естественной” В. понимается В., которая как бы дана от природы. Напр., вожди первобытных племен имели большую В., но они ее получали естественным путем, т.е. благодаря своим природным данным, своей преданности племени и т.д. Что касается институциональной В., то она базируется на юридических законах и нормах. В зависимости от сфер общественной жизни можно выделить В. экономическую, политическую, духовную и т.д. В свою очередь экономическую В. можно разделить на подвиды (В. в рамках предприятия, корпорации, фирмы и т.д.). Политическая В. также проявляется в различных формах (монархия, демократия, диктатура, олигархия, режим личной В., законодательная, исполнительная и судебная ветви В. и т.д.).
Каждый способ производства порождает свой тип общественной В. В первобытном обществе господствовал такой тип В. (вожди, собрание рода), который наиболее адекватно соответствовал низкому уровню производительных сил и производственных отношений. Но уже с переходом к классовому обществу появляется др. тип В., выступающий в различных формах (монархия, демократия, тирания и т.д.). Формы его проявления зависят от конкретно-исторических усло-
вий. Так, в Афинах в эпоху Перикла функционировала развитая рабовладельческая демократия, в антич. Риме республиканская форма правления была заменена диктатурой. Для феодализма типична монархия. Что касается капиталистического способа производства, то типичной формой В. для него является республика, хотя в определенных исторических обстоятельствах появляются диктаторские режимы. Но и они рано или поздно уступают место республиканской форме правления.
И.А. Гобозов
Источник: Философия: энциклопедический словарь

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. В. обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, о власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются В. в строгом смысле. Они становятся ею тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в глазах людей качество В.: фетишизируются и персонифицируются.
В. и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении В. – это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал В. как вечное человеческое стремление к самосохранению. В. – оборотная сторона человеческой «конечности», это в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, в познании, в общении.
Понятие В. в широком философском смысле – как утверждения человека в мире в его ограниченной индивидности, «капсулизированности», противопоставленности миру – складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни – пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология – мифология разумности всего существующего, наличия единого замысла, координированности всех событий в мире, опирающейся на «тайную власть», – предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти – желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. В. заключает в себе как стремление к упорядочиванию мира, организации его, так и разрушительный импульс.
Современная философская концепция В. разработана в трудах Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Р. Барта, М. Фуко, Э. Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А. Шопенгауэром . О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон . Особое понимание В. можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше . В. для Ницше скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей. В. для Ницше – не самосохранение, а способность к самопожертвованию. Власть-жертва, но не власть-господство придает В. культурно-символический смысл, напоминает о границах человеческих притязаний, о невозможности совпадения означающего и означаемого.
В философии постмодернизма В. не выводится из какой-то вненаходимой точки, института господства, она не располагается в особом привилегированном пространстве. В. окружает человека со всех сторон, считает Ж. Бодрийар. Она имманентна формам жизни, захватывает человека целиком, ей невозможно сопротивляться.
В. как принцип организации социальных отношений концентрируется прежде всего в сфере политики. Вместе с тем, с точки зрения современных исследователей, политические отношения определяются индивидуальной мотивацией и прежде всего – стремлением человека к господству во всех сферах жизнедеятельности (Е. Ласвелл, Дж. Кетлин). Возникает своего рода «круг»: В. оказывается и средством достижения всех мыслимых благ, и основной целью индивида. В связи с этим в центре внимания специалистов по философии и социологии политики оказываются не столько нормативно-правовые структуры В., сколько неформальные властные образования (пропагандистские центры, группы давления на правительство). Главной теоретической и практической проблемой оказывается баланс концентрации В. в обществе и ее распыления, «диффузии», который определяет стабильность общества в целом. С точки зрения сторонников этой силовой модели В. (В. как «воли к власти»), общество балансирует между тоталитаризмом и анархизмом.
Другую модель В. можно назвать «рыночной». Способом организации всех властных устремлений индивидов и социальных групп являются рыночные отношения – отношения торговли, обмена, заключения сделок.
Силовая и рыночная модели власти дополняются «игровой» концепцией власти (Ф. Знанецкий). В. как самоцель, а не как средство для решения социальных задач безразлична идейным программам, целям общественного переустройства. Азарт политической борьбы отодвигает на задний план даже соображения материальной выгоды. Взаимное влияние друг на друга этих трех типов организации властных отношений способствует локализации В. в сфере политики, нераспространению властных амбиций на все сферы общества.
Источник: Краткий философский словарь.

ВЛАСТЬ
возможность навязать свою волю другому участнику социальных отношений, даже если при этом понадобится подавить его нежелание подчиниться. В пер. пол. 20 в. В. воспринимается в рамках системы “господство — подчинение”, но эта система может быть основана как на силе, так и на авторитете или харизме (по М. Веберу). Во вт. пол. 20 в. появляются две новые концепции В., к-рые постепенно отходят от восприятия ее через систему “господство — подчинение”. Первая концепция — это одна из наиболее востребованных в совр. политологии реляционистская концепция В. Классическим для нее стало определение Р. Даля, согласно к-рому В. — это такие “отношения между социальными единицами, когда поведение одной или более единиц (ответств. единицы) зависит при нек-рых обстоятельствах от поведения других (контролирующие единицы)”. В рамках реляционистской концепции В. необходимо выделить теорию “раздела зон влияния”. Одно из гл. достижений этой теории — рассмотрение в качестве действующих лиц “властных отношений” не господствующего субъекта и подчиненного объекта, а ассиметрично взаимоотносящихся субъектов. В. разделяется на “интегральную” и “интеркурсивную” (Д. Ронг). “Интегральная В. характеризуется отношениями одностороннего господства и подчинения, в то время как “интеркурсивной” В. присущ баланс отношений и разделение сфер влияния между субъектами. Вторая, не менее влиятельная в совр. гуманитарном знании, концепция В., нашла свое выражение во франц. постструктуализме, а затем была интегрирована в большинство постмодернистских теорий. Данную концепцию можно назвать “метафорической”, поскольку первоначально наиболее значимые для данной концепции направления — “В. языка”, “В. смыслов”, “В. идеологий” — существовали только в качестве метафор, а кроме того, в наст. время для постомодернизма большое значение приобрело направление “В. метафоры”, активно разрабатываемое Ф. Анкерсмитом и В. Вжозеком применительно к историографии. В Постструктурализме и Постмодернизме В. воспринимается как принцип, а не как субстанция. Постмодернистским концепциям В. присуще осознание всеобщности, “тотальности” такой В. “А что, если она множественна, если Властей много, как бесов? “Имя мне — Легион”, — могла бы сказать о себе Власть” (Р. Барт). Но при этом негативизм по отношению к В., восприятие ее как идеального врага не позволяет постмодернистам полностью уйти от субстанционализации В., от попыток обнаружить реальное существование В., от восприятия ее как ens realissimum (реальнейшее сущее) нашего бытия. Осн. усилия постмодернистов сводятся к попыткам “засечь” В. там, где она существует без всякого прикрытия или маски”; их интересует “В. как событие” и “В. как действие” (В. Подорога). Для преодоления интеллектуальной апории, возникающей при любой попытке определения В., необходимо отказаться от рассмотрения ее в качестве реально существующего субъекта (субстанции, феномена и т.п.). Подобные подходы были детерминированы необходимостью оценивания В. (прежде всего в пределах пространства политического). Отказываясь от аксиологич. подхода к В., мы получаем возможность не рассматривать ее в качестве реально существующей субстанции. В совр. интеллектуальной ситуации возможно рассмотрение власти в “системе диалогизма”, основания к-рой были созданы М. Бахтиным. В данном контексте В. представляет собой опр. качество диалога между субъектами. В подобном диалоге его участники могут вступать в регулятивные отношения, стараться повлиять не только на поведение, но и на все существование другого субъекта в целом. При этом субъектом может быть практически все (люди, социальные институты, язык, смысл, тело, текст и пр.) В. рассматривается т.о. в кач-ве манифестации отношений, своеобычных для данной системы субъектов. Такой тип взаимоотношений внутри системы определяется взаимовлиянием субъектов, причем, это взаимовлияние носит ассиметричный характер. Со стороны одного из субъектов могут исходить потестарно-регулятивные усилия, а со стороны других субъектов — детерминационно-регулятивные усилия. Однако качество данных усилий может меняться при изменении взгляда исследователя на данную систему. Так, напр., в классич. для совр. гуманитарных наук системе “читатель — смысл — текст” при разл. рассмотрении могут потребовать потестарно-регулятивных усилий и читатель, и смысл, и текст, и даже не включенный первоначально в систему акт чтения. Проявление потестарно-регулятивных усилий одним из субъектов означает не большую степень его влияния на иных субъектов, а только качественно иное влияние на них. В случае если мы понимаем В. как качество полифонич. диалога, к-рый “предполагает внутр. самоотнесенность каждого к вертикальной ценности иерархии”, то при сохранении консенсуальной практики, осуществляется максимально полная реализация В., основанная на погружении “каждого в общение, осуществляемое в его самоценности” (Г.С. Батищев). Рассмотрение В. не как субъекта, а как опр. качества диалога, позволяет выйти на принципиально новый уровень изучения многих проблем гуманитарного знания. Лит.: Власть: Очерки совр. полит, философии Запада. М., 1989; Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991; М.М. Бахтин как философ. М., 1992; Подорога В.А. Феномен власти // Филос. науки. 1993. № 3; Фадеев В. И. Проблемы власти: политол. аспекты // Полит. наука в России. В. 1. М., 1993; Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; “Технология власти” (философски-полит. анализ). М., 1995; Ильин И.П. Постструктуализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Мир Власти: традиция, символ, миф. (М-лы Рос. науч. конф. молодых исследователей 17-19 апр. 1997) М., 1997; Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Bd. 1-2. Koln-B., 1964; Idem. Staatsoziologie. В., 1966; Wrong D.H. Some problems in defining Social Power// American Journal of Sociology. N.Y., 1968. V. 73. № 6; Dahl R. Polyarchy. L, 1971. А. Г. Трифонов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Источник: Большой толковый словарь по культурологии

ВЛАСТЬ
в общем смысле способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью к.-л. средства - авторитета, права, насилия (эконоиическая, политическая, государственная, семейная
и др.).
Науч. подход к определению В. требует учета множественности ее проявлений в обществе, а следовательно, выяснения специфич. особенностей отд. ее видов - экономической, политической (в т. ч. государственной, общественной), семейной; разграничения классовой, групповой, личной В., к-рые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу; разграничения особенностей, форм и методов проявления В. в различных социальных, экономич. и политич. системах. Если в антагонистич. обществе гл. характеристикой В. являются отношения господства и подчинения, то в социалистич. обществе на смену им все более приходят отношения, основанные на убеждении, руководстве, влиянии, контроле.
Наиболее важным видом В. является политич. В., реальная способность данного класса, группы, индивида проводить свою волю в политике и правовых нормах; она характеризуется социальным господством и руководством тех или иных классов. Хотя ныне политич. деятельность осуществляется в рамках различных составных частей политич. систем: партий, профсоюзов, междунар. орг-ций (ООН, НАТО и др.), центр. институтом политич. В. является гос-во. Гос. В. имеет классовый характер, опирается на спец. аппарат принуждения и распространяется на все население той или иной страны; она означает определ. организацию и деятельность в осуществлении целей и задач этой организации.
В.- одно из осн. понятий политич. науки и практики. В. И. Ленин писал, что «переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть
первый, главный, основной признак революции как в строгонаучном, так и практическиполитическом значении этого понятия» (ПСС, т. 31, с. 133), что «коренной вопрос всякой революции, вопрос о власти в государстве...» (там же, т. 32, с. 127, см. также, т. 34, с. 200).
Обществ. В. существовала до появления гос-ва, она сохранится в той или иной форме и после его исчезновения. Критикуя позицию П. Б. Струве, к-рый доказывал, что гос-во сохранится и после уничтожения классов, Ленин писал: «Прежде всего, он совершенно неправильно видит отличительный признак государства в принудительной власти: принудительная власть есть во всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье, но государства тут не было... Признак государства - наличность особого класса лиц, в руках которого сосредоточивается власть» (там же, т. 1, с. 439).
Гос. В. может добиваться своих целей различными средствами - идеологич. воздействием, экономич. стимулированием и иными косвенными способами, но только она обладает монополией на принуждение с помощью спец. аппарата в отношении всех членов общества.
К осн. формам проявления В. относятся господство, руководство, управление, организация, контроль.
Господство предполагает абс. или относит. подчинение одних людей (социальных групп) другим. Руководство обозначает способность осуществлять свою волю путем воздействия в различных прямых и косвенных формах на руководимые объекты. Оно может быть основано исключительно на авторитете, на признании руководимыми соответств. полномочий у руководителей при миним. осуществлении властнопринудит. функций. Так, руководство со стороны коммунистич. или рабочей партии опирается в основном на идейное воздействие на массы, на силу авторитета. Эффективность руководства зависит от правильности политики партии, от того, до какой степени ее идеи и конкретные решения отвечают интересам масс, объективным потребностям обществ. развития.
Важно также разграничить понятия политич. руководства и управления. Так, в совр. империалистич. гос-вах группы монополий осуществляют руководящую роль в обществе и гос-ве. Однако они не берут на себя функции непосредств. управления, к-рые выполняются проф. политич. деятелями, аппаратом управления. Монополии оказывают свое решающее влияние на политику капиталистич. гос-в различными средствами: самим фактом концентрации в своих руках ключевых рычагов экономики, направлением деятельности, финансированием определ. партий и политич. кампаний, влиянием на характер конституционных режимов, на формирование обществ. мнения, на деятельность различных групп давления в парламентах, в гос. учреждениях и т. д. Ленин подчеркивал, что в условиях парламентских режимов буржуазия руководит обществом косвенно, но тем вернее. «Тот особый слой, в руках которого находится власть в современном обществе -писал Ленин - это бюрократия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа с ...классом буржуазии явствует и из истории... из самих условий образования и комплектования этого класса, в который доступ открыт только буржуазным „выходцам из народа" и который связан с этой буржуазией тысячью крепчайших нитей» (там же, с. 439-40).
Руководящей силой в социалистич. странах выступает рабочий класс, к-рый осуществляет свое руководство прежде всего через коммунистич. или рабочую партию, а непосредственно управлением заняты специалисты, работающие в сфере х-ва, культуры, просвещения и др. Коммунистич. и рабочие партии, осуществляя руководство обществом, находятся в центре всей политич. системы. Они воздействуют на общество, во-первых, вырабатывая идеологию и политику, программы деятельности общества; во-вторых, формируя и организуя проведение в жизнь этих программ внутр. и внеш. политики; в-третьих, выдвигая на ключевые посты в сферах управления своих представителей, обучая их управлению; вчетвертых, контролируя выполнение намеченной линии. Вместе с ними непосредств. управлением хозяйственными и др. процессами занимаются хозяйств., гос., обществ. и иные орг-ции. Разграничение понятия руководства и управления в условиях социалистич. общества имеет не только теоретич., но и практич. значение. Такой подход помогает правильно распределять функции, права и обязанности между различными звеньями политйч. системы социалистических стран, избегать параллелизма в их деятельности, делать управление максимально эффективным .
В условиях коммунистич. обществ. самоуправления отомрет основной институт политйч. В.- гос-во, однако сохранится руководство и управление, к-рые будут осуществляться всем обществом.
Источник: Советский философский словарь

ВЛАСТЬ
возможность оказать воздействие на что-то и на кого-то. Власть тесно связана с господством и авторитетом. М. Вебер определил власть следующим образом: «Власть состоит в способности индивида А добиться от индивида Б такого поведения или такого воздержания от действий, которое Б в противном случае не принял бы и которое соответствует воле А».
В современной политической науке наиболее известны четыре модели власти.
Волюнтаристская модель основана на традициях общественного договора, социального атомизма и методологическом индивидуализме (см. Договор общественный. Атомизм социальный). В этой модели власть рассматривается через призму намерений и страстей. Вся общественная жизнь по существу сводится в ней к притязаниям и отношениям индивидов. Любой коллектив представляется лишь в качестве совокупности отдельных воль. Впервые эта модель властных отношений сформулирована в трудах классиков английской политической мысли — Т. Гоббса, Дж. Локка. Д. Юм показал, что понятие «власть» близко понятию «причина», но в отличие от причины власть связана и с результатом.
Современный политолог Р. Даль рассматривает власть как способность заставить других делать нечто, что при отсутствии давления они делать бы не стали, т. е. как способность приводить вещи в движение, изменять ход событий. Властное отношение, в его представлении, состоит из двух основных элементов—стимула и реакции. По аналогии с ньютоновской механикой предполагается, что все тела находятся в состоянии относительного покоя до тех пор, пока на них не воздействует некая внешняя сила. Именно такой силой и является власть. По существу концепция Даля носит каузальный характер.
К этой же модели власти относится теория «рационального выбора» (см. Рационального выбора теория), которая постулирует существование скрытых причин и структур. Общественная жизнь состоит из цепи последовательных взаимодействий между индивидами и группами, в которых особая роль отводится мотивации, стимулам участников властных отношений.
Многие критики волюнтаристской модели власти обращали внимание на то, что она не дает теоретического объяснения, как и почему отдельные индивиды оказываются в состоянии осуществлять власть именно так, как они это делают. Кроме того, эта модель вообще не принимает во внимание идеологические и культурно-исторические предпосылки, предопределяющие предпочтения и цели человеческой деятельности.
Герменевтическая, или коммуникативная, модель связана с феноменологией и герменевтикой. Ее сторонники полагают, что власть конституируется благодаря разделяемым членами данной социальной общности смыслам. Убеждения являются центральным ингредиентом властных отношений и соображения рациональности обязательно участвуют в общественной жизни. Интерес герменевтики направлен прежде всего на символические и нормативные конструкты, которые и формируют практическую рациональность данных социальных агентов. Такой подход включает также веру в то, что люди по природе своей существа лингвистические и язык во многом предопределяет характер общества, и формы существующей власти в том числе. Напр., Арендт Ханна в работе «О насилии» проводит мысль, что власть означает способность человека действовать, но действовать совместно. Власть, по ее мнению, никогда не является собственностью индивида, а принадлежит группе и существует только до тех пор, пока группа сохраняет свое единство. Люди—уникально коммуникативные существа, и именно благодаря их способности разделять с другими мысли и отношения поддерживается их способность властвовать и подчиняться.
Для сторонников этой модели власть входит в систему ценностей, которые конституируют идентичность, равно как и возможности деятельности социальных агентов.
«Материальные» аспекты властных отношений остались по существу вне их интереса.
Структуралистская модель власти связана с именами К. Маркса и Э. Дюркгейма. В ней отвергается методологический индивидуализм, не принимается и чисто нормативный подход. Власть в соответствии с этой моделью обладает структурной объективностью, не признаваемой ни в волюнтаристской, ни в герменевтической модели. Структура власти делает возможным человеческое поведение и одновременно ограничивает его. Она может иметь нормативный характер, но она не сводится только к взглядам и убеждениям людей.
Структурный подход определяет власть как способность действовать. Социальные агенты обладают властью в силу устойчивости отношений, в которых они участвуют. Она обладает некоей «материальностью», поскольку следует определенным структурным правилам, имеет собственные ресурсы и отношения. В этом и заключается дуальный характер структур: социальные структуры не существуют независимо от деятельности и представлений людей о ней и вместе с тем они выступают в роли материальных условий деятельности. Это свойство структур возникает не просто из отношений, напр., между капиталистом и рабочими, не сводится к взглядам капиталиста на рабочих, а присуще капитализму в целом. На него опираются участники взаимодействий, реализуя определенные цели, в том числе и властного характера.
Постмодернистская модель власти имеет множество вариантов, начиная от М. Фуко и кончая современным феминизмом. Отвергая индивидуализм и волюнтаризм, теоретики-постмодернисты считают, что язык и символы являются центральными элементами власти. С их точки зрения, научный дискурс не обладает достаточной познавательной достоверностью. Так, Фуко видит необходимость в том, чтобы «подтолкнуть восстание порабощенного знания», которое затемнено, если не дисквалифицировано, знанием общепризнанным. В генеалогическом анализе власти он исходит из того, что власть концентрируется не только в политической сфере. Властные отношения встречаются повсюду: в личных отношениях, в семье, в университете, в офисе, в больнице, в культуре в целом. Асимметрия влияний, заключающаяся в том, что А сильнее влияет на Б, чем Б на А, говорит о том, что власть—это универсальное общественное отношение. Поэтому задача политика—срывать маску с власти, в особенности в тех областях жизни, где отношения господства и подчинения не бросаются в глаза. Власть, по Фуко,—это образование определенных структур или дискурсов, имеющих как позитивное, так и негативное измерение. Социальные агенты создаются благодаря тем властным отношениям, в которых они участвуют, и какое бы «сопротивление» этому ни оказывала власть, социальные агенты всегда ограничиваются теми структурами, в которых они появились.
Постмодернистские теоретики делают акцент на локальном анализе «микро-власти». Любая глобальность или тотальность в подходе к исследованию социальной власти всегда предполагает тоталитарный дискурс. Кроме того, именно локальное знание является антиэпистемологическим. Опираясь на идеи Ф. Ницше, Фуко пытается онтологизировать господство в той или иной форме. Право должно рассматриваться не с точки зрения легитимности его установления, а с точки зрения порабощения, которое оно провоцирует.
Ни одна из существующих моделей власти не дает о ней целостного представления. Это и делает исследование власти крайне сложным и противоречивым.
Лит.: Рассел Б. Власть.—В кн.: Антология мировой политической мысли, в 5 т., т. 2. M., 1997; Ходите В. Власть. Основы кратологии. М., 1995; Технология власти (Философско-политический анализ). М-, 1995; Иванов В. Н., Матвиенко В. Я. и др. Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Киев, 1994.
Т. А. Алексеева
Источник: Новая философская энциклопедия

ВЛАСТЬ
в самом общем смысле есть способность и возможность социального субъекта осуществлять свою волю, используя различные ресурсы и технологии (авторитет, силу, традиции, закон, техники манипуляции сознанием и т. д.). При определении власти следует учитывать множественность ее проявлений и, соответственно, многоаспектность научных подходов к ее анализу. Этимология слова "власть" уже указывает на многозначность данного феномена. В греческом языке слово "архэ" (arche) имеет два значения - "править" и "начинать". Эти сущностные оттенки присутствуют в словах, имеющих корень "архэ" - "архитектор", "архиепископ", содержание которых раскрывается через синонимы "первый" и "главный", а также в значении "инициатор" - человек, дающий начало движению и деятельности других людей. В латинском языке potestas обозначает способность, возможность, обладание достаточной силой для осуществления какой-либо деятельности. Акцент не столько на источнике, "начале" действия, сколько на его субстанциональной основе - силе. В этом значении термин вошел в романо-германские языки (power). В русском языке - слово "власть" является однокоренным со словом "владеть" (властитель, владыка, владычествовать), основание которого имеет значение "собственник", "хозяин". Этимология подчеркивает экономическое основание, определяющее другие уровни властвования. Эти начальные смыслы легли в основу развитой социально-философской традиции анализа В.
В античной философии (Платон, Аристотель) анализ В. концентрировался на отношении "господство - подчинение", на исследовании природы государства; в средние века и новое время эта линия была углублена в учениях Монтескье, Гоббса, Локка, Макиавелли (анализ видов В., сущность разделения В., рациональность в политике и т. д.). Новую главу в анализе В. открыл М. Вебер, который понимал под В. любую возможность проводить внутри данных социальных отношений собственную волю вопреки сопротивлению и независимо от того, на чем основана такая возможность. Затем появляется линия функционального определения В. (Т. Парсонс) - как "обобщенного посредника" отношений в обществе, подобно деньгам. Затем активно развиваются поведенческие концепции В., от бихевиорального направления до психоаналитических определений В., включая игровую модель В. (В. как состязание), "рыночную" модель (В. как сделка, В. как товар) и др. Главной для психоанализа становится проблема генезиса В. как отношений господства и· подчинения в связи с особыми установлениями человеческой психики, преимущественно в ее бессознательных аспектах (Фрейд, Райх, Фромм, Кауффман). Психоанализ впервые обращается к В. слова. Из этого направления вырастает школа Лакана, которая уже полностью концентрируется на изучении В. языка.
Современная картина наиболее ярких социально-философских определений В. представлена политической семиологией Р. Барта, политической антропологией Э. Канетти и археологией В. М. Фуко. В., по М. Фуко, не определяется через чисто "негативные" характеристики (подавление, принуждение и т. п.), он показывает, что различные типы В. порождают и саму реальность, и объекты познания, и "ритуалы" их постижения. М. Фуко доказывает, что отношения В. пронизывают все общество. В. как объект социально-философского анализа предстает прежде всего через свою универсальную природу. Универсализм В. состоит в том, что она "располагается" во всех сферах человеческой деятельности, во всех "клеточках" социальной реальности, на всех уровнях социальной субъектности. "Поле В." может быть предельно малым (личность самого человека, семья и т. п.) и предельно большим, таким как сфера государственной В., международных отношений. Предельно широким "полем В." является вся социокультурная среда, весь социокультурный контекст той или иной эпохи, где В. растворяется в духовном пространстве через мифологии, религии, идеологии. Универсализм В. не отрицает ее конкретно-исторических модификаций, их анализ позволяет выйти на исследование типологии видов В., ее механизмов и технологий в различных исторических эпохах. Основой универсализма В. является природа отношений, которые и составляют сам феномен В. - это отношения зависимости, независимости и взаимозависимости между всеми уровнями социальной субъектности. Т. о., В. предстает и как самостоятельное общественное отношение, и как определенное измерение, качество и смысл других общественных отношений.
Универсализм и тотальность В. предстают и в многообразии форм политического отчуждения и властного фетишизма. В. как абсолют, как некая самоценность всегда становилась объектом фетишизации и сакрализации, формы властного фетишизма соответствовали общей социокультурной эволюции. При этом культурные формы властного фетишизма менялись, но "тайна" В. оставалась непостижимой. Так и сейчас, когда исследователи "расколдовали" тоталитарный мир, поняв механизмы идеократического общества, оказалось, что тайна В. вновь ускользнула. В современном нам обществе притяжение и отчуждение В. не только не ослабели, но проявились еще резче и динамичнее. За образом "тайна власти" стоят и проблема ее анонимности (говоря социологическим языком - проблема субъектов В.), и проблема новых "изысканных" технологий информационного общества, и вечная проблема искушения В. и т. д. В философской интерпретации все это может быть выражено как проблема диалектики рационального и иррационального во В. Как в тоталитарном, так и в посттоталитарном обществах человек существует в ситуации "разлома" сознания, когда мир иллюзий, выраженный прежде всего в соответствующем языке и формах коммуникаций, становится для человека более реален, чем мир его повседневности, иллюзии становятся господствующим мотивом поведения, иррациональное утверждается над рациональным. Движение художественной и философской мысли на Западе подводит к выявлению и осознанию новых форм властного фетишизма. Становится ясно, что тоталитаризм не просто какое-то уродство истории, чудовищная маска XX в., которая уже сдернута. Властный фетишизм модернизируется, эволюционируя в новых культурных формах. Оформление властного фетишизма в информационном обществе способно привести к созданию новой "глобальной иллюзии" через компьютерный рай, через новые утонченные, сверхрационализированные по форме репрессивные практики, которыми владеет субъект информационной В. Формы насилия все более опосредованны. Человек делает то, что он хочет, а хочет он того, что требуется. Фрагментаризация повседневного сознания, "ретрансляторский" характер общения, опасность тотального компьютерного контроля - все это во многом сегодняшняя реальность цивилизованного Запада.
Ситуация распада тоталитарной духовности в нашем обществе, осознаваемая как ценностный кризис, несет еще большие опасности, создает питательную среду для трансформаций властного фетишизма. Утрата смыслов и ценностных ориентиров лишают сознание внутренней структурированности. Бывший "идеологический человек" в поисках позитивной идентификации соотносит себя с неким целым, и чаще всего это оказываются квазиобщности. В. становится средоточием гуманитарного поиска, который фокусируется в главном морально-философском вопросе конца тысячелетия. Что есть В. - благо или зло? Важнейшее цивилизационное достижение или неизбывный инстинкт агрессивной человеческой природы? Ситуация тотального политического отчуждения, когда господствует "Великий Никто", снова порождает смятенное сознание, ставит сложнейшие вопросы перед политической философией, философией В.
О. В. Шабурова
Источник: Современный философский словарь

ВЛАСТЬ

Франц. POUVOIR, англ. POWER. В концепции М. Фуко власть как совокупность различных «властей-к-знанию» является иррациональным перводвигателем истории. Как пишут М. Моррис и П. Пэттон в исследовании «Мишель Фуко: Власть, истина, стратегия» (1979), начиная с 1970 г. Фуко стал одновременно исследовать как «малые или локальные формы власти, — власти, находящейся на нижних пределах своего проявления, когда она касается тела индивидов», так и «великие аппараты», глобальные формы господства» (Michel Foucault:1979, с. 9), осуществляющие свое господство посредством институализированного дискурса.
Власть, как и желание, бесструктурна; фактически Фуко и придает ей характер слепой жажды господства, со всех сторон окружающей индивида и сфокусированной на нем как на центре применения своих сил.
Самым существенным в общем учении Фуко явилось его положение о необходимости критики «логики власти и господства» во всех ее проявлениях. Именно это было и остается самым привлекательным тезисом его доктрины, превратившимся в своего рода «негативный императив», затронувший сознание очень широких кругов современной западной интеллигенции.
Дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления власти в понимании Фуко придает ей налет мистической ауры, обладающей характером не всегда уловимой и осознаваемой, но тем не менее активно действующей надличной силы. Специфика понимания «власти» у Фуко заключается прежде всего в том, что она проявляется как власть «научных дискурсов» над сознанием человека. Иначе говоря, «знание», добываемое наукой, само по себе относительное и поэтому якобы сомнительное с точки зрения «всеобщей истины», навязывается сознанию человека в качестве «неоспоримого авторитета», заставляющего и побуждающего его мыслить уже заранее готовыми понятиями и представлениями. Как пишет Лейч, «проект Фуко с его кропотливым анализом в высшей степени регулируемого дискурса дает картину культурного Бессознательного, которое выражается не столько в различных либидозных желаниях и импульсах, сколько в жажде знания и связанной с ним власти» (Leitch:1983. с. 155).
Этот языковой (дискурсивный) характер знания и механизм его превращения в орудие власти объясняется довольно просто, если мы вспомним, что само сознание человека как таковое еще в рамках структурализма мыслилось исключительно как языковое. С точки зрения панъязыкового сознания нельзя себе представить даже возможность любого сознания вне дискурса. С другой стороны, если язык предопределяет мышление и те формы, которые оно в нем обретает, — так называемые «мыслительные формы», — то и порождающие их научные дисциплины одновременно формируют «поле сознания», постоянно его расширяя своей деятельностью и, что является для Фуко самым важным, тем самым осуществляя функцию контроля над сознанием человека.
Как утверждает Фуко, «исторический анализ этой злостной воли к знанию обнаруживает, что всякое знание основывается на несправедливости (что нет права, даже в акте познания, на истину или обоснование истины) и что сам инстинкт к знанию зловреден (иногда губителен для счастья человечества). Даже в той широко распространенной форме, которую она принимает сегодня, воля к знанию неспособна постичь универсальную истину: человеку не дано уверенно и безмятежно господствовать над природой. Напротив, она непрестанно увеличивает риск, порождает опасности повсюду... ее рост не связан с установлением и упрочением свободного субъекта; скорее она все больше порабощает его своим инстинктивным насилием» (Foncault:1977, с. 163).
В книге «Воля к знанию» — части тогда замысливаемой им обширной шеститомной «Истории сексуальности» (1976) Фуко выступает против тирании «тотализирующих дискурсов», легитимирующих власть (одним из таких видов дискурса он считал марксизм), в борьбе с которыми и должен был выступить его анализ «генеалогии» знания, позволяющий, по мнению ученого, выявить фрагментарный, внутренне подчиненный господствующему дискурсу, локальный и специфичный характер этого «знания».
Надо всегда иметь в виду, что понятие власти не носит у Фуко однозначно негативного смысла, оно скорее имеет характер фатальной метафизической неизбежности. В интервью 70-х гг. на вопрос: «если существуют отношения сил и борьбы, то неизбежно возникает вопрос, кто борется и против кого?», Фуко не смог назвать конкретных участников постулируемой им «борьбы»: «Эта проблема занимает меня, но я не уверен, что на это есть ответ... Я бы сказал, что это борьба всех против всех. Нет непосредственно данных субъектов борьбы: с одной стороны — пролетариат, с другой — буржуазия. Кто против кого борется? Мы все сражаемся друг с другом. И всегда внутри нас есть нечто, что борется с чем-то другим» (Foucault:1980, с. 207-208).
Фактически понятие «власти» у Фуко несовместимо с понятием «социальной власти»; это действительно «метафизический принцип», и, будучи амбивалентным по своей природе и, самое главное, стихийно неупорядоченным и сознательно неуправляемым, он, по мысли Фуко, тем самым «объективно» направлен на подрыв, дезорганизацию всякой «социальной власти».
У позднего Фуко понятие власти подверглось существенному переосмыслению. Теперь для Фуко «термин «власть» обозначает отношения между партнерами» (Dreifus, Rabinow:1982, с. 217). Власть как таковая приобретает смысл в терминах субъекта, поскольку лишь с этих позиций его можно рассматривать «в качестве отправного пункта формы сопротивления против различных форм власти» (там же, с. 211), при этом «в любой момент отношение власти может стать конфронтацией между противниками» (там же, с. 226). По этой же причине Фуко отвергает мысль, «что существует первичный и фундаментальный принцип власти, который господствует над обществом вплоть до мельчайшей детали» (там же. г. 234).
Проблема «власти», пожалуй, оказалась наиболее важной для тех представителей деконструктивизма и постструктурализма (это касается прежде всего так называемого «левого деконструктивизма» и британского постструктурализма с их теорией «социального текста»), которые особенно остро ощущали неудовлетворенность несомненной тенденцией к деполитизации, явно проявившейся в работах Дерриды конца 60-х и практически всех 70-х гг. Но в первую очередь это недовольство было направлено против открыто декларируемой аполитичности Йельской школы.
«Власть» как проявление стихийной силы бессознательного «принципиально равнодушна» по отношению к тем целям, которые преследуют ее носители, и может в равной мере служить как добру, так и злу, выступая и как репрессивная, подавляющая, и как высвобождающая, эмансипирующая сила. Наиболее последовательно этот процесс поляризации «власти» был разработан Делезом и Гваттари.
У многих постмодернистов проблема борьбы с «властью» превращалась в поиски путей освобождения от буржуазной идеологии и ее проявления в масс-медиа. У Кристевой литература оказывается полем такой борьбы: «если и есть «дискурс», который не служит ни просто складом лингвистической кинохроники или архивом структур, ни свидетельством замкнутого в себе тела, а, напротив, является как раз элементом самой практики, включающей в себя ансамбль бессознательных, субъективных, социальных отношений, находящихся в состоянии борьбы, присвоения, разрушения и созидания, — короче, в состоянии позитивного насилия, то это и есть «литература», или, выражаясь более специфически, текст... Вопросы, которые мы себе задаем о литературной практике, обращены к политическому горизонту, неотделимого от них, как бы ни старались его отвергнуть эстетизирующий эзотеризм или социологический или формалистический догматизм» (Kristeva:1974, с. 14).
Очевидно, мифологема власти, воспринятая людьми самых разных взглядов и убеждений, отвечает современным западным представлениям о власти как о феномене, обязательно и принудительно действующем на каждую отдельную личность в ее повседневной практике, и в то же время обладающем крайне противоречивым, разнонаправленным характером, способным совершенно непредсказуемым образом обнаруживаться неожиданно в самых разных местах и сферах.

Источник: Постмодернизм. Словарь терминов

ВЛАСТЬ
ы формирования В., делая на разных этапах ударение на том или ином варианте. В пользу В. действует рост утилитарных представлений о ее полезности как источнике благ и как гаранте порядка, возможности нормального существования.
Существование раскола в обществе выражается, в частности, массовом негативном отношении к В., в рассмотрении ее как воплощения зла, как собраний всех пороков. Например, Пикуль (первый после Пушкина и Толстого автор, составляющий гордость домашних библиотек советского человека - Кн.
обозрение. 1987. N17, с.4) в книге "У последней черты" (1979) изображает власть как настоящий шабаш, разрушающий все живое, как вакханалию зла всех мыслимых типов, собрание корыстолюбцев, жуликов, развратников, дураков, алкоголиков, иностранцев. Все они лишены государственного сознания и используют В. для своих гнусных целей. В. занята распродажей России, а Распутин - игрушка закулисных сил, в первую очередь сионистов. Эту книгу ввиду ее исключительной популярности можно рассматривать как отражающую ценности массового сознания. Она как бы говорит, что нельзя серьезно рассматривать действия власти как достойную уважения ответственную деятельность, необходимую для общества, и от нее следует держаться подальше, замыкаться в локальных сообществах.
При переходе от одного этапа к последующему имеет место перемещение центра власти по оси между первым лицом и локальными мирами, а также по оси между синкретическим государством и элементами правового государства.
Проблема этих переходов заключается не только в способности одних отказаться полностью или частично от власти, но и в способности других поднять это бремя.
Источник: Социокультурный словарь по книге Критика исторического опыта

ВЛАСТЬ
институт управления (!) состоянием выделенной категории людей: чиновников, военных, служащих внутренних дел, народа, другого человека. Возможные состояния выделенной категории людей по отношению к власти: повиновение, бунт, игнорирование, безразличие, стремление, апатия, разочарование и т.п. Отношение повиновения реализует институт власти.
Говорят: власть человека, власть морали, власть культуры, власть денег, власть идеи, власть государства, власть лжи и т.п.
Реальная власть, которая может быть как официальной (формальной), так и неформальной (неофициальной), распределена в обществе между большим количеством различных сил: государством, партиями, церковью, неформальными или преступными группировками, отдельными людьми. В связи с этим можно говорить о власти государства, церкви (которая отделена от государства), власти анархии и хаоса (бездарности управления) и т.п.
Исторически институт власти базировался, вероятно, на силе - принуждении (1), и авторитете знания (2), а затем на воспитании-договоре (переходящем в обман) между власть имущими и "свободными" людьми. Элементарная ячейка - семья, род: слабые и глупые подчиняются более сильным и умным (сначала сильным, но так как в сложных ситуациях верх берет разум, приходит черед и умных). Нечто подобное наблюдается и в государствах, так в застойные (?) времена, когда все спокойно, сильного и умного государства не требуется и оно, а вместе с ним и народ, начинает деградировать. В по-настоящему тяжелые времена народ (но что это такое - "народ") делегирует в своей массе власть государству, то есть становится более законопослушен, патриотичен, инициативен и если ему еще и повезет, сохраняется на мировой арене.
В течение как минимум тысячелетий одной из основных составляющих института власти являются право и договор. Другие - эфемерны.
Применение силы возможно, конечно, при различных технологических движениях как со стороны правящей верхушки (предательства интересов народа, принятия волюнтаристских решений и т.п.), так и тех или иных институтов общества (народностей, классов, движений, партий, профессиональных групп, действия спецслужб и т.п.). То есть, прямая сила применяется в случае злоупотребления властью и нарушения одной из сторон принятых на себя обязательств, а также в результате внешнего вмешательства (марионеточные правительства, колонии и т.п.).
Существует достаточное количество способов обретения власти:
- захват, узурпация - силовым путем, с помощью обмана, мошенничества, денег (государственной, экономической, политической и т.п.); - наделение, делегирование - считается наиболее легитимным, так как в этом случае народ или другие структуры как бы выбирают представителей, которым доверяют выполнять управленческие функции;
- назначение, продвижение - обретение власти в сложившихся общественных институтах (не исключает и применение вышеописанных способов);
- выделение - обретение власти за счет выдающихся качеств : власть авторитета, гуру и т.п. неформальная власть.
Ассоциативный блок.
Понятие "власть" нельзя отделять от понятия "цель".
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений

ВЛАСТЬ
политическое господство, присущая классу, др. социальной группе, личности возможность осуществлять свою волю в различных сферах жизни общества (политической, экономической, правовой, духовной), оказывать определяющее воздействие на деятельность и поведение людей с помощью к.-л. средства — права, авторитета, убеждения, «насилия. В.—одно из осн. понятий политической науки и практики, «коренной вопрос всякой революции...» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 127). Носителем В. в классовых обществах выступает государство. На протяжении истории понятие «В.» всегда было объектом острой борьбы идей. Идеологам эксплуататорских правящих классов свойственно стремление скрыть классовую природу В., представить ее как выражение общих интересов. Теориями, оправдывавшими отношения господства и подчинения, являлись религиозно-теологические, теократические концепции происхождения В., ее естественного происхождения (общественного договора.), социально-философские концепции элиты (см. Элитизм).
В модифицированной форме они сохраняют свое влияние и сегодня. Всем им присуще метафизико-идеалистическое представление о В. как изначальном определяющем факторе общественного развития, взгляд на отношения господства-подчинения как на вечный закон любого общества.
Научное объяснение происхождения, сущности и форм В. дано марксизмом-ленинизмом. Опираясь на диалектико-материалистическое понимание истории, он связал появление В. с развитием производительных сил общества, разделением труда, доказал, что политическая В. вырастает на почве классовых отношений, являющихся в конечном счете отношениями собственности. Марксистскому пониманию В. современные буржуазные идеологи противопоставляют многочисленные антинаучные теории: технократические концепции В., согласно к-рым в условиях НТР В. в обществе утрачивает классовые характеристики и принадлежит «специалистам», «управляющим», «меритократии», т. е. «лучшим» представителям интеллектуального меньшинства (Дж. Гелбрейт, Д. Белл, Дж. Бернхем и др.); реформистские идеи консенсуса (соглашения) между классами, провозглашающие современное монополистическое государство надклассовым органом; мелкобуржуазные анархистские теории, отрицающие всякую В. («новые философы») и др.
Постоянным объектом нападок идеологов антикоммунизма является политическая система социалистического общества, социалистическая демократия. Извращая классовое содержание понятия «диктатура пролетариат», они изображают социализм тоталитарным общественным устройством, выступают с апологетикой государственно-монополистического капитализма. В действительности же совр. буржуазная политическая система характеризуется концентрацией В. в руках монополий, сращиванием с ним госаппарата, антидемократизмом, произволом, манипуляцией общественным сознанием и поведением людей, нарушением прав человека и народов как внутри капиталистических стран, так и в международных масштабах.
В противоположность капитализму, социалистическое народовластие отличают подлинный демократизм, сотрудничество классов и социальных слоев при руководящей роли рабочего класса и его партии, выявление и реализация воли народа. На совр. этапе партия в условиях перестройки проводит курс на расширение социалистической демократии, утверждение самоуправления (см. Социалистическое самоуправление народа) и гласности, реализацию на практике идеи о В. народа, развивающей «управление народа посредством самого народа» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 350).
Источник: Современная идеологическая борьба. Словарь.

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. Власть обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, О власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются «властью» в строгом смысле, «Властью» они становятся тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в тазах людей качество власти; фетишизируются и персонифицируются.
Власть и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении власть - это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал власть как вечное человеческое стремление к самосохранению. Власть - оборотная сторона человеческой «конечности», в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, познании, общении.
Понятие власти в широком философском смысле - как утверждения человека в мире складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни - пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология - мифология разумности всего существующего, наличия в мире единого замысла, опирающегося па «тайную власть» - предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти - желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. Власть заключает в себе как стремление к упорядочению мира, организации его, так и разрушительный импульс. Современная философская концепция власти разработана в трудах Т. Адорно и М. Хоркхаймера, Р. Барта, М.Фуко, Э.Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А.Шопенгауэром. О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон. Особое понимание власти можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше. Власть для Ницше - скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей: это не самосохранение, а способность к самопожертвованию, власть-жертва, но не власть-господство.
Источник: Краткий философский словарь 2004

ВЛАСТЬ

- в общем и широком смысле есть господство одного над другим или другими. Это господство может принадлежать известному существу или: 1) на основании его абсолютного превосходства перед всеми другими - такова есть власть Божия; или 2) на основании относительного преимущества, вытекающего, однако, из естественной необходимости или по закону природы - такова власть родителей над малолетними детьми; или наконец 3) на основании относительного преимущества, вытекающего из узаконения случайного факта - такова власть господина над купленным или взятым в плен невольником. Власть политическая или государственная, неизбежно возникающая на известной степени развития, принадлежит ко второй из указанных категорий, выражая естественное право общественного целого на подчинение частей. Государственная власть, единоличная или коллективная, представляет единство и целость данной общественной группы. Следовательно значение власти связано с тем положением, что права и интересы целого должны быть определенным образом представляемы в отличие от частных прав и интересов поскольку простая сумма сих последних еще не составляет общественного целого. Этот привходящий особый элемент единства может различным образом пониматься и допускаться в различной мере, но необходимое его существование едва ли подлежит серьезному спору. Практический вопрос здесь только в том, кем и как должна быть представлена верховная власть, носительница идей и интересов общественного целого. По наиболее распространенному в человечестве убеждению, политическая В. должна иметь высшую религиозную санкцию. Самое ясное и определенное представление о способе сообщения этой санкции состоит в признании реальной естественной связи между носителями политического верховенства и богами, т. е. в признании действительного происхождения одних от других. Так, в Японии еще и теперь верховный государь (называемый европейцами микадо) признается прямым потомком (через непрерывный ряд поколений) солнечной богини Аматерасу-оо-ками. В Китае первоначально было то же самое, но вследствие частых династических перемен император мог являться "Сыном Неба" лишь по усыновлению, о котором свидетельствовали фактический успех и молчаливое согласие земли. Властители признавались сынами богов и у всех прочих народов, не исключая греков и римлян (божеское происхождение Ромула, возобновленное - менее искренно - для Юлия Цезаря). У евреев связь властителя с высшей волей устанавливалась через посредство особых боговдохновенных людей - пророков, которые помазывали на царство родоначальников династии.
Где и когда именно впервые секуляризировалась идея государственной власти - сказать трудно. Философский почин принадлежал, по всей вероятности, софистам. По Платону верховная власть в государстве должна принадлежать мудрецам, а по Аристотелю в ней должны (по крайней мере в принципе) участвовать все свободные граждане. Христианство вернуло государственной власти религиозное значение (на новых основаниях), но вместе с тем осложнило дело созданием независимого общественного целого - церкви с своею собственною верховною властью. На Востоке (в Византии) отношение двух властей фактически определилось так, что особая власть церкви осталась (с VIII века) в потенциальном, скрытом состоянии, так как ее представительство - и прежде лишь временное - более не созывалось. На Западе самостоятельная духовная власть организовалась в виде постоянной папской монархии, имевшей притязание на абсолютное верховенство и потому неизбежно вступавшей в столкновение с монархией светской. Теоретические взгляды на отношение духовной власти к светской определялись в Средние века общими воззрениями на церковь и государство. Освобождение светской власти от духовной, подготовленное королевскими легистами, стало совершившимся фактом к концу Средних веков и было закреплено публицистами и философами XVI, XVII XVIII вв.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева

ВЛАСТЬ
в классических философских концепциях - особое отношение между людьми, способность осуществлять свою волю. Традиция интерпретации В. в терминах воли (субъективной или коллективной) и дихотомии "господин - раб" восходит к Платону и Аристотелю. Преодолевая доминировавшие в средневековье сакральные представления о В., Макиавелли выдвинул идею о светском характере В., необходимой для сдерживания эгоистической природы человека и определяемой тактическими соображениями в отношениях "государь - подданные". В доктрине европейского либерализма (Локк, Гоббс и др.) нашли свое развитие рационалистические взгляды на природу, источники и функции В. Работы Маркса и Энгельса сместили акценты на исследование политической В., основанной на классовых антагонизмах и определяемой в конечной счете материально-производственными отношениями. Проблема В. была систематически проанализирована в социологии М. Вебера, который ввел понятие легитимности господства (признания В. управляемыми индивидами), выделил легальный, традиционный, харизматический виды, а также личностный и формально-рациональный типы В. В настоящее время при анализе В. принято рассматривать в качестве видов политическую, экономическую, государственную, семейную В., учитывать различные ее формы (господство, руководство, управление, организация, контроль) и методы (авторитет, право, насилие). Неклассические философские версии В. связаны со снятием оппозиции "правитель - подчиненный", пересмотром понимания В. как чисто идеологического, подконтрольного разуму феномена и рассмотрением ее в более широких философских контекстах. С первым наброском такого подхода выступил Ницше. Он дезавуировал деятеля-субъекта как "присочиненного" к волевому акту. Безличная сила "воли к В." лежит, по Ницше, в основании существования; познание мира, будучи "волей к истине", оказывается формой проявления иррационального полифункционала "воли к В.". Идеи генеалогического исследования В. (по Ницше) были восприняты современной французской философией от структурализма до "новых левых". Фуко, исследуя комплексы "В. - знания", рассматривал "структуры В." как принципиально децентрированные (лишенные иерархически привилегированной точки - Суверена) образования, специфика которых в том, что они - "везде". Эта "вездесущность" В. задает ее новое видение как лишенного теологического измерения самоорганизующегося процесса взаимоориентации, конфликтующих отношений, пронизывающего силовыми полями весь социум. Природа В., по Фуко, обращена к сфере бессознательного, существуя в модусе самосокрытия, она обнаруживает свои подлинные "намерения" на микроуровне социальной жизни (классификация удовольствия, ритуал исповеди, локализация секса и т.п.), на поверхности кристаллизуясь в государственные институты и социальные гегемонии. Р.Барт развивает и перерабатывает в русле "политической семиологии" ницшеанские интуиции об укорененности В. в "самом начале языка". Он демонстрирует, что язык, считающийся нейтральным средством коммуникации, на самом деле пропущен через механизмы вторичного означивания (идиоматические смыслы, жанровые конвенции и т.п.), имеющего идеологическую природу и обеспечивающего языку социальную действенность и статус дискурса. Таким образом, В., по Р.Барту, осуществляется в форме дискурсивных стратегий, на службе у которых оказывается индивид в силу самого факта употребления языка, и которые в совокупности образуют первичный уровень принуждения. Более радикальные трактовки В. содержатся в работах Делеза и Гваттари (В. как субпродукт "производства желания"), проясняющих бытийные аспекты В. через образы "В. ткани", "В. организма" и т.д. Общая направленность неклассических концепций В. заключается в выявлении форм и методов принуждения, осуществляемых помимо сознания индивидов, что определяет переход от попыток дефиниции В. к ее систематизированному описанию. [См. также "Надзирать и наказывать" (Фуко), "Фуко" (Делез), Фуко.]
Источник: История Философии: Энциклопедия

ВЛАСТЬ
специфический инструмент управления, используемый для достижения поставленных целей. Цели могут быть групповыми, классовыми, коллективными, личными, государственными и т.д. В. призвана делать все для того, чтобы достичь тех целей, которые должны сохранять, но вместе с тем улучшать и изменять объект управления. Понятие В. многогранно и многоаспектно. Оно охватывает отношения, проявляющиеся как на макроуровне (В. гос-ва), так и на микроуровне (В. родителей над детьми).
В. — биосоциальное явление, задатки В. наследуются людьми от природы. Уже в животном мире существует определенная “субординация”. Вожак стада обезьян имеет огромную “В.” над всеми остальными обезьянами, и они это хорошо чувствуют. Без такого вожака любое стадо может погибнуть, поскольку потеряет ориентиры и в жестоких условиях борьбы за существование не сможет адаптироваться к новым условиям жизни. Сама природа позаботилась о том, что кому-то из стада животных необходимо иметь “В.”, позволяющую ему в разных ситуациях играть роль вожака. Оказавшись более сильным, вожак подчиняет себе всех остальных.
Все люди от природы имеют склонность властвовать над себе подобными. Властолюбие присуще каждому, но у одних оно проявляется сильнее, а у других слабее. Реализация властных задатков зависит исключительно от социальных условий. Напр., Наполеон не стал бы императором Франции, если бы Корсика не была присоединена к Франции за три месяца до его рождения и если бы в стране не разразилась революция.
Для осуществления В. необходимы по меньшей мере ее субъект и объект: один дает распоряжения, другой их выполняет. Субъект приказывает объекту, а объект подчиняется, ибо неподчинение влечет за собой наказание.
В качестве субъектов В. выступают гос-во, политические партии, церковь, индивиды, группы, классы через своих представителей. То же самое касается объекта В. Субъект и объект В. могут меняться местами. Подчинение субъекту В. предполагает такие формы взаимоотношений, при которых его распоряжения исполняются с необходимостью. При этом субъект В. должен обладать соответствующими властными полномочиями, дающими ему право приказывать объекту В. и требовать от него выполнения приказаний.
Власть предполагает контроль за выполнением принятых решений. Невыполнение решения должно иметь следствием наказание, которое может быть экономическим, административным, уголовным и др.
Политическая В. представляет собой насилие и принуждение. Естественно, что многие ее не любят, презирают и отвергают. Анархисты, напр., считают, что В. есть зло и от нее надо избавляться любыми путями. В. есть, однако, имманентная черта общества, и оно не может нормально функционировать без соответствующих властных структур. Люди боятся В., но вместе с тем, если в обществе берут верх аномальные явления — преступность, воровство, грабежи и т.д., — жалуются на отсутствие В. Безвластие приводит либо к дезинтеграции всех сторон общественной жизни и в конечном итоге к ее гибели, либо к установлению диктатуры.
В. не тождественна авторитету. Субъект может обладать В., но не авторитетом, хотя обладание В. не исключает наличия авторитета. Субъект приобретает авторитет постепенно и заслуживает его благодаря своей деятельности, приносящей пользу обществу, коллективу, группе, политической партии, мафии и т.д. Субъект авторитета дает советы и рекомендации, которые можно учитывать, а можно игнорировать, что недопустимо в отношении распоряжений субъекта В. Многие выдающиеся люди (писатели, ученые, художники и т.д.), не имея никакой В., пользуются большим авторитетом в обществе. Что касается В. имущих, они должны заработать авторитет своими делами, а не обещаниями.
Существуют разные классификации видов В., которые зависят от сфер общественной жизни, от характера и содержания самой В. и т.д. Во-первых, в общей форме можно выделить внутреннюю, внешнюю, “естественную” и институциональную В. Внутренняя В. вытекает из внутренней природы объекта В. Внешняя В. — это В., не вытекающая из внутренней природы своего объекта. Она предполагает подчинение чужой воле, навязывание своего видения мира, своего порядка и образа жизни. Так, победившее roc-во вынуждает побежденное подчиниться ему, перестроить свою жизнь в соответствии с представлениями гос-ва-побе-дителя. Под “естественной” В. понимается В., которая как бы дана от природы. Напр., вожди первобытных племен имели большую В., но они ее получали естественным путем, т.е. благодаря своим природным данным, своей преданности племени и т.д. Что касается институциональной В., то она базируется на юридических законах и нормах. В зависимости от сфер общественной жизни можно выделить В. экономическую, политическую, духовную и т.д. В свою очередь экономическую В. можно разделить на подвиды (В. в рамках предприятия, корпорации, фирмы и т.д.). Политическая В. также проявляется в различных формах (монархия, демократия, диктатура, олигархия, режим личной В., законодательная, исполнительная и судебная ветви В. и т.д.).
Каждый способ производства порождает свой тип общественной В. В первобытном обществе господствовал такой тип В. (вожди, собрание рода), который наиболее адекватно соответствовал низкому уровню производительных сил и производственных отношений. Но уже с переходом к классовому обществу появляется др. тип В., выступающий в различных формах (монархия, демократия, тирания и т.д.). Формы его проявления зависят от конкретно-исторических усло-
вий. Так, в Афинах в эпоху Перикла функционировала развитая рабовладельческая демократия, в антич. Риме республиканская форма правления была заменена диктатурой. Для феодализма типична монархия. Что касается капиталистического способа производства, то типичной формой В. для него является республика, хотя в определенных исторических обстоятельствах появляются диктаторские режимы. Но и они рано или поздно уступают место республиканской форме правления.
И.А. Гобозов
Источник: Философия: энциклопедический словарь

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. В. обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, о власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются В. в строгом смысле. Они становятся ею тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в глазах людей качество В.: фетишизируются и персонифицируются.
В. и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении В. – это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал В. как вечное человеческое стремление к самосохранению. В. – оборотная сторона человеческой «конечности», это в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, в познании, в общении.
Понятие В. в широком философском смысле – как утверждения человека в мире в его ограниченной индивидности, «капсулизированности», противопоставленности миру – складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни – пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология – мифология разумности всего существующего, наличия единого замысла, координированности всех событий в мире, опирающейся на «тайную власть», – предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти – желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. В. заключает в себе как стремление к упорядочиванию мира, организации его, так и разрушительный импульс.
Современная философская концепция В. разработана в трудах Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Р. Барта, М. Фуко, Э. Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А. Шопенгауэром . О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон . Особое понимание В. можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше . В. для Ницше скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей. В. для Ницше – не самосохранение, а способность к самопожертвованию. Власть-жертва, но не власть-господство придает В. культурно-символический смысл, напоминает о границах человеческих притязаний, о невозможности совпадения означающего и означаемого.
В философии постмодернизма В. не выводится из какой-то вненаходимой точки, института господства, она не располагается в особом привилегированном пространстве. В. окружает человека со всех сторон, считает Ж. Бодрийар. Она имманентна формам жизни, захватывает человека целиком, ей невозможно сопротивляться.
В. как принцип организации социальных отношений концентрируется прежде всего в сфере политики. Вместе с тем, с точки зрения современных исследователей, политические отношения определяются индивидуальной мотивацией и прежде всего – стремлением человека к господству во всех сферах жизнедеятельности (Е. Ласвелл, Дж. Кетлин). Возникает своего рода «круг»: В. оказывается и средством достижения всех мыслимых благ, и основной целью индивида. В связи с этим в центре внимания специалистов по философии и социологии политики оказываются не столько нормативно-правовые структуры В., сколько неформальные властные образования (пропагандистские центры, группы давления на правительство). Главной теоретической и практической проблемой оказывается баланс концентрации В. в обществе и ее распыления, «диффузии», который определяет стабильность общества в целом. С точки зрения сторонников этой силовой модели В. (В. как «воли к власти»), общество балансирует между тоталитаризмом и анархизмом.
Другую модель В. можно назвать «рыночной». Способом организации всех властных устремлений индивидов и социальных групп являются рыночные отношения – отношения торговли, обмена, заключения сделок.
Силовая и рыночная модели власти дополняются «игровой» концепцией власти (Ф. Знанецкий). В. как самоцель, а не как средство для решения социальных задач безразлична идейным программам, целям общественного переустройства. Азарт политической борьбы отодвигает на задний план даже соображения материальной выгоды. Взаимное влияние друг на друга этих трех типов организации властных отношений способствует локализации В. в сфере политики, нераспространению властных амбиций на все сферы общества.
Источник: Краткий философский словарь.

ВЛАСТЬ
возможность навязать свою волю другому участнику социальных отношений, даже если при этом понадобится подавить его нежелание подчиниться. В пер. пол. 20 в. В. воспринимается в рамках системы “господство — подчинение”, но эта система может быть основана как на силе, так и на авторитете или харизме (по М. Веберу). Во вт. пол. 20 в. появляются две новые концепции В., к-рые постепенно отходят от восприятия ее через систему “господство — подчинение”. Первая концепция — это одна из наиболее востребованных в совр. политологии реляционистская концепция В. Классическим для нее стало определение Р. Даля, согласно к-рому В. — это такие “отношения между социальными единицами, когда поведение одной или более единиц (ответств. единицы) зависит при нек-рых обстоятельствах от поведения других (контролирующие единицы)”. В рамках реляционистской концепции В. необходимо выделить теорию “раздела зон влияния”. Одно из гл. достижений этой теории — рассмотрение в качестве действующих лиц “властных отношений” не господствующего субъекта и подчиненного объекта, а ассиметрично взаимоотносящихся субъектов. В. разделяется на “интегральную” и “интеркурсивную” (Д. Ронг). “Интегральная В. характеризуется отношениями одностороннего господства и подчинения, в то время как “интеркурсивной” В. присущ баланс отношений и разделение сфер влияния между субъектами. Вторая, не менее влиятельная в совр. гуманитарном знании, концепция В., нашла свое выражение во франц. постструктуализме, а затем была интегрирована в большинство постмодернистских теорий. Данную концепцию можно назвать “метафорической”, поскольку первоначально наиболее значимые для данной концепции направления — “В. языка”, “В. смыслов”, “В. идеологий” — существовали только в качестве метафор, а кроме того, в наст. время для постомодернизма большое значение приобрело направление “В. метафоры”, активно разрабатываемое Ф. Анкерсмитом и В. Вжозеком применительно к историографии. В Постструктурализме и Постмодернизме В. воспринимается как принцип, а не как субстанция. Постмодернистским концепциям В. присуще осознание всеобщности, “тотальности” такой В. “А что, если она множественна, если Властей много, как бесов? “Имя мне — Легион”, — могла бы сказать о себе Власть” (Р. Барт). Но при этом негативизм по отношению к В., восприятие ее как идеального врага не позволяет постмодернистам полностью уйти от субстанционализации В., от попыток обнаружить реальное существование В., от восприятия ее как ens realissimum (реальнейшее сущее) нашего бытия. Осн. усилия постмодернистов сводятся к попыткам “засечь” В. там, где она существует без всякого прикрытия или маски”; их интересует “В. как событие” и “В. как действие” (В. Подорога). Для преодоления интеллектуальной апории, возникающей при любой попытке определения В., необходимо отказаться от рассмотрения ее в качестве реально существующего субъекта (субстанции, феномена и т.п.). Подобные подходы были детерминированы необходимостью оценивания В. (прежде всего в пределах пространства политического). Отказываясь от аксиологич. подхода к В., мы получаем возможность не рассматривать ее в качестве реально существующей субстанции. В совр. интеллектуальной ситуации возможно рассмотрение власти в “системе диалогизма”, основания к-рой были созданы М. Бахтиным. В данном контексте В. представляет собой опр. качество диалога между субъектами. В подобном диалоге его участники могут вступать в регулятивные отношения, стараться повлиять не только на поведение, но и на все существование другого субъекта в целом. При этом субъектом может быть практически все (люди, социальные институты, язык, смысл, тело, текст и пр.) В. рассматривается т.о. в кач-ве манифестации отношений, своеобычных для данной системы субъектов. Такой тип взаимоотношений внутри системы определяется взаимовлиянием субъектов, причем, это взаимовлияние носит ассиметричный характер. Со стороны одного из субъектов могут исходить потестарно-регулятивные усилия, а со стороны других субъектов — детерминационно-регулятивные усилия. Однако качество данных усилий может меняться при изменении взгляда исследователя на данную систему. Так, напр., в классич. для совр. гуманитарных наук системе “читатель — смысл — текст” при разл. рассмотрении могут потребовать потестарно-регулятивных усилий и читатель, и смысл, и текст, и даже не включенный первоначально в систему акт чтения. Проявление потестарно-регулятивных усилий одним из субъектов означает не большую степень его влияния на иных субъектов, а только качественно иное влияние на них. В случае если мы понимаем В. как качество полифонич. диалога, к-рый “предполагает внутр. самоотнесенность каждого к вертикальной ценности иерархии”, то при сохранении консенсуальной практики, осуществляется максимально полная реализация В., основанная на погружении “каждого в общение, осуществляемое в его самоценности” (Г.С. Батищев). Рассмотрение В. не как субъекта, а как опр. качества диалога, позволяет выйти на принципиально новый уровень изучения многих проблем гуманитарного знания. Лит.: Власть: Очерки совр. полит, философии Запада. М., 1989; Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991; М.М. Бахтин как философ. М., 1992; Подорога В.А. Феномен власти // Филос. науки. 1993. № 3; Фадеев В. И. Проблемы власти: политол. аспекты // Полит. наука в России. В. 1. М., 1993; Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; “Технология власти” (философски-полит. анализ). М., 1995; Ильин И.П. Постструктуализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Мир Власти: традиция, символ, миф. (М-лы Рос. науч. конф. молодых исследователей 17-19 апр. 1997) М., 1997; Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Bd. 1-2. Koln-B., 1964; Idem. Staatsoziologie. В., 1966; Wrong D.H. Some problems in defining Social Power// American Journal of Sociology. N.Y., 1968. V. 73. № 6; Dahl R. Polyarchy. L, 1971. А. Г. Трифонов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Источник: Большой толковый словарь по культурологии

ВЛАСТЬ
в общем смысле способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью к.-л. средства - авторитета, права, насилия (эконоиическая, политическая, государственная, семейная
и др.).
Науч. подход к определению В. требует учета множественности ее проявлений в обществе, а следовательно, выяснения специфич. особенностей отд. ее видов - экономической, политической (в т. ч. государственной, общественной), семейной; разграничения классовой, групповой, личной В., к-рые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу; разграничения особенностей, форм и методов проявления В. в различных социальных, экономич. и политич. системах. Если в антагонистич. обществе гл. характеристикой В. являются отношения господства и подчинения, то в социалистич. обществе на смену им все более приходят отношения, основанные на убеждении, руководстве, влиянии, контроле.
Наиболее важным видом В. является политич. В., реальная способность данного класса, группы, индивида проводить свою волю в политике и правовых нормах; она характеризуется социальным господством и руководством тех или иных классов. Хотя ныне политич. деятельность осуществляется в рамках различных составных частей политич. систем: партий, профсоюзов, междунар. орг-ций (ООН, НАТО и др.), центр. институтом политич. В. является гос-во. Гос. В. имеет классовый характер, опирается на спец. аппарат принуждения и распространяется на все население той или иной страны; она означает определ. организацию и деятельность в осуществлении целей и задач этой организации.
В.- одно из осн. понятий политич. науки и практики. В. И. Ленин писал, что «переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть
первый, главный, основной признак революции как в строгонаучном, так и практическиполитическом значении этого понятия» (ПСС, т. 31, с. 133), что «коренной вопрос всякой революции, вопрос о власти в государстве...» (там же, т. 32, с. 127, см. также, т. 34, с. 200).
Обществ. В. существовала до появления гос-ва, она сохранится в той или иной форме и после его исчезновения. Критикуя позицию П. Б. Струве, к-рый доказывал, что гос-во сохранится и после уничтожения классов, Ленин писал: «Прежде всего, он совершенно неправильно видит отличительный признак государства в принудительной власти: принудительная власть есть во всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье, но государства тут не было... Признак государства - наличность особого класса лиц, в руках которого сосредоточивается власть» (там же, т. 1, с. 439).
Гос. В. может добиваться своих целей различными средствами - идеологич. воздействием, экономич. стимулированием и иными косвенными способами, но только она обладает монополией на принуждение с помощью спец. аппарата в отношении всех членов общества.
К осн. формам проявления В. относятся господство, руководство, управление, организация, контроль.
Господство предполагает абс. или относит. подчинение одних людей (социальных групп) другим. Руководство обозначает способность осуществлять свою волю путем воздействия в различных прямых и косвенных формах на руководимые объекты. Оно может быть основано исключительно на авторитете, на признании руководимыми соответств. полномочий у руководителей при миним. осуществлении властнопринудит. функций. Так, руководство со стороны коммунистич. или рабочей партии опирается в основном на идейное воздействие на массы, на силу авторитета. Эффективность руководства зависит от правильности политики партии, от того, до какой степени ее идеи и конкретные решения отвечают интересам масс, объективным потребностям обществ. развития.
Важно также разграничить понятия политич. руководства и управления. Так, в совр. империалистич. гос-вах группы монополий осуществляют руководящую роль в обществе и гос-ве. Однако они не берут на себя функции непосредств. управления, к-рые выполняются проф. политич. деятелями, аппаратом управления. Монополии оказывают свое решающее влияние на политику капиталистич. гос-в различными средствами: самим фактом концентрации в своих руках ключевых рычагов экономики, направлением деятельности, финансированием определ. партий и политич. кампаний, влиянием на характер конституционных режимов, на формирование обществ. мнения, на деятельность различных групп давления в парламентах, в гос. учреждениях и т. д. Ленин подчеркивал, что в условиях парламентских режимов буржуазия руководит обществом косвенно, но тем вернее. «Тот особый слой, в руках которого находится власть в современном обществе -писал Ленин - это бюрократия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа с ...классом буржуазии явствует и из истории... из самих условий образования и комплектования этого класса, в который доступ открыт только буржуазным „выходцам из народа" и который связан с этой буржуазией тысячью крепчайших нитей» (там же, с. 439-40).
Руководящей силой в социалистич. странах выступает рабочий класс, к-рый осуществляет свое руководство прежде всего через коммунистич. или рабочую партию, а непосредственно управлением заняты специалисты, работающие в сфере х-ва, культуры, просвещения и др. Коммунистич. и рабочие партии, осуществляя руководство обществом, находятся в центре всей политич. системы. Они воздействуют на общество, во-первых, вырабатывая идеологию и политику, программы деятельности общества; во-вторых, формируя и организуя проведение в жизнь этих программ внутр. и внеш. политики; в-третьих, выдвигая на ключевые посты в сферах управления своих представителей, обучая их управлению; вчетвертых, контролируя выполнение намеченной линии. Вместе с ними непосредств. управлением хозяйственными и др. процессами занимаются хозяйств., гос., обществ. и иные орг-ции. Разграничение понятия руководства и управления в условиях социалистич. общества имеет не только теоретич., но и практич. значение. Такой подход помогает правильно распределять функции, права и обязанности между различными звеньями политйч. системы социалистических стран, избегать параллелизма в их деятельности, делать управление максимально эффективным .
В условиях коммунистич. обществ. самоуправления отомрет основной институт политйч. В.- гос-во, однако сохранится руководство и управление, к-рые будут осуществляться всем обществом.
Источник: Советский философский словарь

ВЛАСТЬ
возможность оказать воздействие на что-то и на кого-то. Власть тесно связана с господством и авторитетом. М. Вебер определил власть следующим образом: «Власть состоит в способности индивида А добиться от индивида Б такого поведения или такого воздержания от действий, которое Б в противном случае не принял бы и которое соответствует воле А».
В современной политической науке наиболее известны четыре модели власти.
Волюнтаристская модель основана на традициях общественного договора, социального атомизма и методологическом индивидуализме (см. Договор общественный. Атомизм социальный). В этой модели власть рассматривается через призму намерений и страстей. Вся общественная жизнь по существу сводится в ней к притязаниям и отношениям индивидов. Любой коллектив представляется лишь в качестве совокупности отдельных воль. Впервые эта модель властных отношений сформулирована в трудах классиков английской политической мысли — Т. Гоббса, Дж. Локка. Д. Юм показал, что понятие «власть» близко понятию «причина», но в отличие от причины власть связана и с результатом.
Современный политолог Р. Даль рассматривает власть как способность заставить других делать нечто, что при отсутствии давления они делать бы не стали, т. е. как способность приводить вещи в движение, изменять ход событий. Властное отношение, в его представлении, состоит из двух основных элементов—стимула и реакции. По аналогии с ньютоновской механикой предполагается, что все тела находятся в состоянии относительного покоя до тех пор, пока на них не воздействует некая внешняя сила. Именно такой силой и является власть. По существу концепция Даля носит каузальный характер.
К этой же модели власти относится теория «рационального выбора» (см. Рационального выбора теория), которая постулирует существование скрытых причин и структур. Общественная жизнь состоит из цепи последовательных взаимодействий между индивидами и группами, в которых особая роль отводится мотивации, стимулам участников властных отношений.
Многие критики волюнтаристской модели власти обращали внимание на то, что она не дает теоретического объяснения, как и почему отдельные индивиды оказываются в состоянии осуществлять власть именно так, как они это делают. Кроме того, эта модель вообще не принимает во внимание идеологические и культурно-исторические предпосылки, предопределяющие предпочтения и цели человеческой деятельности.
Герменевтическая, или коммуникативная, модель связана с феноменологией и герменевтикой. Ее сторонники полагают, что власть конституируется благодаря разделяемым членами данной социальной общности смыслам. Убеждения являются центральным ингредиентом властных отношений и соображения рациональности обязательно участвуют в общественной жизни. Интерес герменевтики направлен прежде всего на символические и нормативные конструкты, которые и формируют практическую рациональность данных социальных агентов. Такой подход включает также веру в то, что люди по природе своей существа лингвистические и язык во многом предопределяет характер общества, и формы существующей власти в том числе. Напр., Арендт Ханна в работе «О насилии» проводит мысль, что власть означает способность человека действовать, но действовать совместно. Власть, по ее мнению, никогда не является собственностью индивида, а принадлежит группе и существует только до тех пор, пока группа сохраняет свое единство. Люди—уникально коммуникативные существа, и именно благодаря их способности разделять с другими мысли и отношения поддерживается их способность властвовать и подчиняться.
Для сторонников этой модели власть входит в систему ценностей, которые конституируют идентичность, равно как и возможности деятельности социальных агентов.
«Материальные» аспекты властных отношений остались по существу вне их интереса.
Структуралистская модель власти связана с именами К. Маркса и Э. Дюркгейма. В ней отвергается методологический индивидуализм, не принимается и чисто нормативный подход. Власть в соответствии с этой моделью обладает структурной объективностью, не признаваемой ни в волюнтаристской, ни в герменевтической модели. Структура власти делает возможным человеческое поведение и одновременно ограничивает его. Она может иметь нормативный характер, но она не сводится только к взглядам и убеждениям людей.
Структурный подход определяет власть как способность действовать. Социальные агенты обладают властью в силу устойчивости отношений, в которых они участвуют. Она обладает некоей «материальностью», поскольку следует определенным структурным правилам, имеет собственные ресурсы и отношения. В этом и заключается дуальный характер структур: социальные структуры не существуют независимо от деятельности и представлений людей о ней и вместе с тем они выступают в роли материальных условий деятельности. Это свойство структур возникает не просто из отношений, напр., между капиталистом и рабочими, не сводится к взглядам капиталиста на рабочих, а присуще капитализму в целом. На него опираются участники взаимодействий, реализуя определенные цели, в том числе и властного характера.
Постмодернистская модель власти имеет множество вариантов, начиная от М. Фуко и кончая современным феминизмом. Отвергая индивидуализм и волюнтаризм, теоретики-постмодернисты считают, что язык и символы являются центральными элементами власти. С их точки зрения, научный дискурс не обладает достаточной познавательной достоверностью. Так, Фуко видит необходимость в том, чтобы «подтолкнуть восстание порабощенного знания», которое затемнено, если не дисквалифицировано, знанием общепризнанным. В генеалогическом анализе власти он исходит из того, что власть концентрируется не только в политической сфере. Властные отношения встречаются повсюду: в личных отношениях, в семье, в университете, в офисе, в больнице, в культуре в целом. Асимметрия влияний, заключающаяся в том, что А сильнее влияет на Б, чем Б на А, говорит о том, что власть—это универсальное общественное отношение. Поэтому задача политика—срывать маску с власти, в особенности в тех областях жизни, где отношения господства и подчинения не бросаются в глаза. Власть, по Фуко,—это образование определенных структур или дискурсов, имеющих как позитивное, так и негативное измерение. Социальные агенты создаются благодаря тем властным отношениям, в которых они участвуют, и какое бы «сопротивление» этому ни оказывала власть, социальные агенты всегда ограничиваются теми структурами, в которых они появились.
Постмодернистские теоретики делают акцент на локальном анализе «микро-власти». Любая глобальность или тотальность в подходе к исследованию социальной власти всегда предполагает тоталитарный дискурс. Кроме того, именно локальное знание является антиэпистемологическим. Опираясь на идеи Ф. Ницше, Фуко пытается онтологизировать господство в той или иной форме. Право должно рассматриваться не с точки зрения легитимности его установления, а с точки зрения порабощения, которое оно провоцирует.
Ни одна из существующих моделей власти не дает о ней целостного представления. Это и делает исследование власти крайне сложным и противоречивым.
Лит.: Рассел Б. Власть.—В кн.: Антология мировой политической мысли, в 5 т., т. 2. M., 1997; Ходите В. Власть. Основы кратологии. М., 1995; Технология власти (Философско-политический анализ). М-, 1995; Иванов В. Н., Матвиенко В. Я. и др. Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Киев, 1994.
Т. А. Алексеева
Источник: Новая философская энциклопедия

ВЛАСТЬ
в самом общем смысле есть способность и возможность социального субъекта осуществлять свою волю, используя различные ресурсы и технологии (авторитет, силу, традиции, закон, техники манипуляции сознанием и т. д.). При определении власти следует учитывать множественность ее проявлений и, соответственно, многоаспектность научных подходов к ее анализу. Этимология слова "власть" уже указывает на многозначность данного феномена. В греческом языке слово "архэ" (arche) имеет два значения - "править" и "начинать". Эти сущностные оттенки присутствуют в словах, имеющих корень "архэ" - "архитектор", "архиепископ", содержание которых раскрывается через синонимы "первый" и "главный", а также в значении "инициатор" - человек, дающий начало движению и деятельности других людей. В латинском языке potestas обозначает способность, возможность, обладание достаточной силой для осуществления какой-либо деятельности. Акцент не столько на источнике, "начале" действия, сколько на его субстанциональной основе - силе. В этом значении термин вошел в романо-германские языки (power). В русском языке - слово "власть" является однокоренным со словом "владеть" (властитель, владыка, владычествовать), основание которого имеет значение "собственник", "хозяин". Этимология подчеркивает экономическое основание, определяющее другие уровни властвования. Эти начальные смыслы легли в основу развитой социально-философской традиции анализа В.
В античной философии (Платон, Аристотель) анализ В. концентрировался на отношении "господство - подчинение", на исследовании природы государства; в средние века и новое время эта линия была углублена в учениях Монтескье, Гоббса, Локка, Макиавелли (анализ видов В., сущность разделения В., рациональность в политике и т. д.). Новую главу в анализе В. открыл М. Вебер, который понимал под В. любую возможность проводить внутри данных социальных отношений собственную волю вопреки сопротивлению и независимо от того, на чем основана такая возможность. Затем появляется линия функционального определения В. (Т. Парсонс) - как "обобщенного посредника" отношений в обществе, подобно деньгам. Затем активно развиваются поведенческие концепции В., от бихевиорального направления до психоаналитических определений В., включая игровую модель В. (В. как состязание), "рыночную" модель (В. как сделка, В. как товар) и др. Главной для психоанализа становится проблема генезиса В. как отношений господства и· подчинения в связи с особыми установлениями человеческой психики, преимущественно в ее бессознательных аспектах (Фрейд, Райх, Фромм, Кауффман). Психоанализ впервые обращается к В. слова. Из этого направления вырастает школа Лакана, которая уже полностью концентрируется на изучении В. языка.
Современная картина наиболее ярких социально-философских определений В. представлена политической семиологией Р. Барта, политической антропологией Э. Канетти и археологией В. М. Фуко. В., по М. Фуко, не определяется через чисто "негативные" характеристики (подавление, принуждение и т. п.), он показывает, что различные типы В. порождают и саму реальность, и объекты познания, и "ритуалы" их постижения. М. Фуко доказывает, что отношения В. пронизывают все общество. В. как объект социально-философского анализа предстает прежде всего через свою универсальную природу. Универсализм В. состоит в том, что она "располагается" во всех сферах человеческой деятельности, во всех "клеточках" социальной реальности, на всех уровнях социальной субъектности. "Поле В." может быть предельно малым (личность самого человека, семья и т. п.) и предельно большим, таким как сфера государственной В., международных отношений. Предельно широким "полем В." является вся социокультурная среда, весь социокультурный контекст той или иной эпохи, где В. растворяется в духовном пространстве через мифологии, религии, идеологии. Универсализм В. не отрицает ее конкретно-исторических модификаций, их анализ позволяет выйти на исследование типологии видов В., ее механизмов и технологий в различных исторических эпохах. Основой универсализма В. является природа отношений, которые и составляют сам феномен В. - это отношения зависимости, независимости и взаимозависимости между всеми уровнями социальной субъектности. Т. о., В. предстает и как самостоятельное общественное отношение, и как определенное измерение, качество и смысл других общественных отношений.
Универсализм и тотальность В. предстают и в многообразии форм политического отчуждения и властного фетишизма. В. как абсолют, как некая самоценность всегда становилась объектом фетишизации и сакрализации, формы властного фетишизма соответствовали общей социокультурной эволюции. При этом культурные формы властного фетишизма менялись, но "тайна" В. оставалась непостижимой. Так и сейчас, когда исследователи "расколдовали" тоталитарный мир, поняв механизмы идеократического общества, оказалось, что тайна В. вновь ускользнула. В современном нам обществе притяжение и отчуждение В. не только не ослабели, но проявились еще резче и динамичнее. За образом "тайна власти" стоят и проблема ее анонимности (говоря социологическим языком - проблема субъектов В.), и проблема новых "изысканных" технологий информационного общества, и вечная проблема искушения В. и т. д. В философской интерпретации все это может быть выражено как проблема диалектики рационального и иррационального во В. Как в тоталитарном, так и в посттоталитарном обществах человек существует в ситуации "разлома" сознания, когда мир иллюзий, выраженный прежде всего в соответствующем языке и формах коммуникаций, становится для человека более реален, чем мир его повседневности, иллюзии становятся господствующим мотивом поведения, иррациональное утверждается над рациональным. Движение художественной и философской мысли на Западе подводит к выявлению и осознанию новых форм властного фетишизма. Становится ясно, что тоталитаризм не просто какое-то уродство истории, чудовищная маска XX в., которая уже сдернута. Властный фетишизм модернизируется, эволюционируя в новых культурных формах. Оформление властного фетишизма в информационном обществе способно привести к созданию новой "глобальной иллюзии" через компьютерный рай, через новые утонченные, сверхрационализированные по форме репрессивные практики, которыми владеет субъект информационной В. Формы насилия все более опосредованны. Человек делает то, что он хочет, а хочет он того, что требуется. Фрагментаризация повседневного сознания, "ретрансляторский" характер общения, опасность тотального компьютерного контроля - все это во многом сегодняшняя реальность цивилизованного Запада.
Ситуация распада тоталитарной духовности в нашем обществе, осознаваемая как ценностный кризис, несет еще большие опасности, создает питательную среду для трансформаций властного фетишизма. Утрата смыслов и ценностных ориентиров лишают сознание внутренней структурированности. Бывший "идеологический человек" в поисках позитивной идентификации соотносит себя с неким целым, и чаще всего это оказываются квазиобщности. В. становится средоточием гуманитарного поиска, который фокусируется в главном морально-философском вопросе конца тысячелетия. Что есть В. - благо или зло? Важнейшее цивилизационное достижение или неизбывный инстинкт агрессивной человеческой природы? Ситуация тотального политического отчуждения, когда господствует "Великий Никто", снова порождает смятенное сознание, ставит сложнейшие вопросы перед политической философией, философией В.
О. В. Шабурова
Источник: Современный философский словарь

ВЛАСТЬ

Франц. POUVOIR, англ. POWER. В концепции М. Фуко власть как совокупность различных «властей-к-знанию» является иррациональным перводвигателем истории. Как пишут М. Моррис и П. Пэттон в исследовании «Мишель Фуко: Власть, истина, стратегия» (1979), начиная с 1970 г. Фуко стал одновременно исследовать как «малые или локальные формы власти, — власти, находящейся на нижних пределах своего проявления, когда она касается тела индивидов», так и «великие аппараты», глобальные формы господства» (Michel Foucault:1979, с. 9), осуществляющие свое господство посредством институализированного дискурса.
Власть, как и желание, бесструктурна; фактически Фуко и придает ей характер слепой жажды господства, со всех сторон окружающей индивида и сфокусированной на нем как на центре применения своих сил.
Самым существенным в общем учении Фуко явилось его положение о необходимости критики «логики власти и господства» во всех ее проявлениях. Именно это было и остается самым привлекательным тезисом его доктрины, превратившимся в своего рода «негативный императив», затронувший сознание очень широких кругов современной западной интеллигенции.
Дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления власти в понимании Фуко придает ей налет мистической ауры, обладающей характером не всегда уловимой и осознаваемой, но тем не менее активно действующей надличной силы. Специфика понимания «власти» у Фуко заключается прежде всего в том, что она проявляется как власть «научных дискурсов» над сознанием человека. Иначе говоря, «знание», добываемое наукой, само по себе относительное и поэтому якобы сомнительное с точки зрения «всеобщей истины», навязывается сознанию человека в качестве «неоспоримого авторитета», заставляющего и побуждающего его мыслить уже заранее готовыми понятиями и представлениями. Как пишет Лейч, «проект Фуко с его кропотливым анализом в высшей степени регулируемого дискурса дает картину культурного Бессознательного, которое выражается не столько в различных либидозных желаниях и импульсах, сколько в жажде знания и связанной с ним власти» (Leitch:1983. с. 155).
Этот языковой (дискурсивный) характер знания и механизм его превращения в орудие власти объясняется довольно просто, если мы вспомним, что само сознание человека как таковое еще в рамках структурализма мыслилось исключительно как языковое. С точки зрения панъязыкового сознания нельзя себе представить даже возможность любого сознания вне дискурса. С другой стороны, если язык предопределяет мышление и те формы, которые оно в нем обретает, — так называемые «мыслительные формы», — то и порождающие их научные дисциплины одновременно формируют «поле сознания», постоянно его расширяя своей деятельностью и, что является для Фуко самым важным, тем самым осуществляя функцию контроля над сознанием человека.
Как утверждает Фуко, «исторический анализ этой злостной воли к знанию обнаруживает, что всякое знание основывается на несправедливости (что нет права, даже в акте познания, на истину или обоснование истины) и что сам инстинкт к знанию зловреден (иногда губителен для счастья человечества). Даже в той широко распространенной форме, которую она принимает сегодня, воля к знанию неспособна постичь универсальную истину: человеку не дано уверенно и безмятежно господствовать над природой. Напротив, она непрестанно увеличивает риск, порождает опасности повсюду... ее рост не связан с установлением и упрочением свободного субъекта; скорее она все больше порабощает его своим инстинктивным насилием» (Foncault:1977, с. 163).
В книге «Воля к знанию» — части тогда замысливаемой им обширной шеститомной «Истории сексуальности» (1976) Фуко выступает против тирании «тотализирующих дискурсов», легитимирующих власть (одним из таких видов дискурса он считал марксизм), в борьбе с которыми и должен был выступить его анализ «генеалогии» знания, позволяющий, по мнению ученого, выявить фрагментарный, внутренне подчиненный господствующему дискурсу, локальный и специфичный характер этого «знания».
Надо всегда иметь в виду, что понятие власти не носит у Фуко однозначно негативного смысла, оно скорее имеет характер фатальной метафизической неизбежности. В интервью 70-х гг. на вопрос: «если существуют отношения сил и борьбы, то неизбежно возникает вопрос, кто борется и против кого?», Фуко не смог назвать конкретных участников постулируемой им «борьбы»: «Эта проблема занимает меня, но я не уверен, что на это есть ответ... Я бы сказал, что это борьба всех против всех. Нет непосредственно данных субъектов борьбы: с одной стороны — пролетариат, с другой — буржуазия. Кто против кого борется? Мы все сражаемся друг с другом. И всегда внутри нас есть нечто, что борется с чем-то другим» (Foucault:1980, с. 207-208).
Фактически понятие «власти» у Фуко несовместимо с понятием «социальной власти»; это действительно «метафизический принцип», и, будучи амбивалентным по своей природе и, самое главное, стихийно неупорядоченным и сознательно неуправляемым, он, по мысли Фуко, тем самым «объективно» направлен на подрыв, дезорганизацию всякой «социальной власти».
У позднего Фуко понятие власти подверглось существенному переосмыслению. Теперь для Фуко «термин «власть» обозначает отношения между партнерами» (Dreifus, Rabinow:1982, с. 217). Власть как таковая приобретает смысл в терминах субъекта, поскольку лишь с этих позиций его можно рассматривать «в качестве отправного пункта формы сопротивления против различных форм власти» (там же, с. 211), при этом «в любой момент отношение власти может стать конфронтацией между противниками» (там же, с. 226). По этой же причине Фуко отвергает мысль, «что существует первичный и фундаментальный принцип власти, который господствует над обществом вплоть до мельчайшей детали» (там же. г. 234).
Проблема «власти», пожалуй, оказалась наиболее важной для тех представителей деконструктивизма и постструктурализма (это касается прежде всего так называемого «левого деконструктивизма» и британского постструктурализма с их теорией «социального текста»), которые особенно остро ощущали неудовлетворенность несомненной тенденцией к деполитизации, явно проявившейся в работах Дерриды конца 60-х и практически всех 70-х гг. Но в первую очередь это недовольство было направлено против открыто декларируемой аполитичности Йельской школы.
«Власть» как проявление стихийной силы бессознательного «принципиально равнодушна» по отношению к тем целям, которые преследуют ее носители, и может в равной мере служить как добру, так и злу, выступая и как репрессивная, подавляющая, и как высвобождающая, эмансипирующая сила. Наиболее последовательно этот процесс поляризации «власти» был разработан Делезом и Гваттари.
У многих постмодернистов проблема борьбы с «властью» превращалась в поиски путей освобождения от буржуазной идеологии и ее проявления в масс-медиа. У Кристевой литература оказывается полем такой борьбы: «если и есть «дискурс», который не служит ни просто складом лингвистической кинохроники или архивом структур, ни свидетельством замкнутого в себе тела, а, напротив, является как раз элементом самой практики, включающей в себя ансамбль бессознательных, субъективных, социальных отношений, находящихся в состоянии борьбы, присвоения, разрушения и созидания, — короче, в состоянии позитивного насилия, то это и есть «литература», или, выражаясь более специфически, текст... Вопросы, которые мы себе задаем о литературной практике, обращены к политическому горизонту, неотделимого от них, как бы ни старались его отвергнуть эстетизирующий эзотеризм или социологический или формалистический догматизм» (Kristeva:1974, с. 14).
Очевидно, мифологема власти, воспринятая людьми самых разных взглядов и убеждений, отвечает современным западным представлениям о власти как о феномене, обязательно и принудительно действующем на каждую отдельную личность в ее повседневной практике, и в то же время обладающем крайне противоречивым, разнонаправленным характером, способным совершенно непредсказуемым образом обнаруживаться неожиданно в самых разных местах и сферах.

Источник: Постмодернизм. Словарь терминов

ы формирования В., делая на разных этапах ударение на том или ином варианте. В пользу В. действует рост утилитарных представлений о ее полезности как источнике благ и как гаранте порядка, возможности нормального существования.
Существование раскола в обществе выражается, в частности, массовом негативном отношении к В., в рассмотрении ее как воплощения зла, как собраний всех пороков. Например, Пикуль (первый после Пушкина и Толстого автор, составляющий гордость домашних библиотек советского человека - Кн.
обозрение. 1987. N17, с.4) в книге "У последней черты" (1979) изображает власть как настоящий шабаш, разрушающий все живое, как вакханалию зла всех мыслимых типов, собрание корыстолюбцев, жуликов, развратников, дураков, алкоголиков, иностранцев. Все они лишены государственного сознания и используют В. для своих гнусных целей. В. занята распродажей России, а Распутин - игрушка закулисных сил, в первую очередь сионистов. Эту книгу ввиду ее исключительной популярности можно рассматривать как отражающую ценности массового сознания. Она как бы говорит, что нельзя серьезно рассматривать действия власти как достойную уважения ответственную деятельность, необходимую для общества, и от нее следует держаться подальше, замыкаться в локальных сообществах.
При переходе от одного этапа к последующему имеет место перемещение центра власти по оси между первым лицом и локальными мирами, а также по оси между синкретическим государством и элементами правового государства.
Проблема этих переходов заключается не только в способности одних отказаться полностью или частично от власти, но и в способности других поднять это бремя.
Источник: Социокультурный словарь по книге Критика исторического опыта

ВЛАСТЬ
институт управления (!) состоянием выделенной категории людей: чиновников, военных, служащих внутренних дел, народа, другого человека. Возможные состояния выделенной категории людей по отношению к власти: повиновение, бунт, игнорирование, безразличие, стремление, апатия, разочарование и т.п. Отношение повиновения реализует институт власти.
Говорят: власть человека, власть морали, власть культуры, власть денег, власть идеи, власть государства, власть лжи и т.п.
Реальная власть, которая может быть как официальной (формальной), так и неформальной (неофициальной), распределена в обществе между большим количеством различных сил: государством, партиями, церковью, неформальными или преступными группировками, отдельными людьми. В связи с этим можно говорить о власти государства, церкви (которая отделена от государства), власти анархии и хаоса (бездарности управления) и т.п.
Исторически институт власти базировался, вероятно, на силе - принуждении (1), и авторитете знания (2), а затем на воспитании-договоре (переходящем в обман) между власть имущими и "свободными" людьми. Элементарная ячейка - семья, род: слабые и глупые подчиняются более сильным и умным (сначала сильным, но так как в сложных ситуациях верх берет разум, приходит черед и умных). Нечто подобное наблюдается и в государствах, так в застойные (?) времена, когда все спокойно, сильного и умного государства не требуется и оно, а вместе с ним и народ, начинает деградировать. В по-настоящему тяжелые времена народ (но что это такое - "народ") делегирует в своей массе власть государству, то есть становится более законопослушен, патриотичен, инициативен и если ему еще и повезет, сохраняется на мировой арене.
В течение как минимум тысячелетий одной из основных составляющих института власти являются право и договор. Другие - эфемерны.
Применение силы возможно, конечно, при различных технологических движениях как со стороны правящей верхушки (предательства интересов народа, принятия волюнтаристских решений и т.п.), так и тех или иных институтов общества (народностей, классов, движений, партий, профессиональных групп, действия спецслужб и т.п.). То есть, прямая сила применяется в случае злоупотребления властью и нарушения одной из сторон принятых на себя обязательств, а также в результате внешнего вмешательства (марионеточные правительства, колонии и т.п.).
Существует достаточное количество способов обретения власти:
- захват, узурпация - силовым путем, с помощью обмана, мошенничества, денег (государственной, экономической, политической и т.п.); - наделение, делегирование - считается наиболее легитимным, так как в этом случае народ или другие структуры как бы выбирают представителей, которым доверяют выполнять управленческие функции;
- назначение, продвижение - обретение власти в сложившихся общественных институтах (не исключает и применение вышеописанных способов);
- выделение - обретение власти за счет выдающихся качеств : власть авторитета, гуру и т.п. неформальная власть.
Ассоциативный блок.
Понятие "власть" нельзя отделять от понятия "цель".
Источник: Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идиоматических выражений

ВЛАСТЬ
политическое господство, присущая классу, др. социальной группе, личности возможность осуществлять свою волю в различных сферах жизни общества (политической, экономической, правовой, духовной), оказывать определяющее воздействие на деятельность и поведение людей с помощью к.-л. средства — права, авторитета, убеждения, «насилия. В.—одно из осн. понятий политической науки и практики, «коренной вопрос всякой революции...» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 127). Носителем В. в классовых обществах выступает государство. На протяжении истории понятие «В.» всегда было объектом острой борьбы идей. Идеологам эксплуататорских правящих классов свойственно стремление скрыть классовую природу В., представить ее как выражение общих интересов. Теориями, оправдывавшими отношения господства и подчинения, являлись религиозно-теологические, теократические концепции происхождения В., ее естественного происхождения (общественного договора.), социально-философские концепции элиты (см. Элитизм).
В модифицированной форме они сохраняют свое влияние и сегодня. Всем им присуще метафизико-идеалистическое представление о В. как изначальном определяющем факторе общественного развития, взгляд на отношения господства-подчинения как на вечный закон любого общества.
Научное объяснение происхождения, сущности и форм В. дано марксизмом-ленинизмом. Опираясь на диалектико-материалистическое понимание истории, он связал появление В. с развитием производительных сил общества, разделением труда, доказал, что политическая В. вырастает на почве классовых отношений, являющихся в конечном счете отношениями собственности. Марксистскому пониманию В. современные буржуазные идеологи противопоставляют многочисленные антинаучные теории: технократические концепции В., согласно к-рым в условиях НТР В. в обществе утрачивает классовые характеристики и принадлежит «специалистам», «управляющим», «меритократии», т. е. «лучшим» представителям интеллектуального меньшинства (Дж. Гелбрейт, Д. Белл, Дж. Бернхем и др.); реформистские идеи консенсуса (соглашения) между классами, провозглашающие современное монополистическое государство надклассовым органом; мелкобуржуазные анархистские теории, отрицающие всякую В. («новые философы») и др.
Постоянным объектом нападок идеологов антикоммунизма является политическая система социалистического общества, социалистическая демократия. Извращая классовое содержание понятия «диктатура пролетариат», они изображают социализм тоталитарным общественным устройством, выступают с апологетикой государственно-монополистического капитализма. В действительности же совр. буржуазная политическая система характеризуется концентрацией В. в руках монополий, сращиванием с ним госаппарата, антидемократизмом, произволом, манипуляцией общественным сознанием и поведением людей, нарушением прав человека и народов как внутри капиталистических стран, так и в международных масштабах.
В противоположность капитализму, социалистическое народовластие отличают подлинный демократизм, сотрудничество классов и социальных слоев при руководящей роли рабочего класса и его партии, выявление и реализация воли народа. На совр. этапе партия в условиях перестройки проводит курс на расширение социалистической демократии, утверждение самоуправления (см. Социалистическое самоуправление народа) и гласности, реализацию на практике идеи о В. народа, развивающей «управление народа посредством самого народа» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 350).
Источник: Современная идеологическая борьба. Словарь.

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. Власть обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, О власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются «властью» в строгом смысле, «Властью» они становятся тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в тазах людей качество власти; фетишизируются и персонифицируются.
Власть и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении власть - это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал власть как вечное человеческое стремление к самосохранению. Власть - оборотная сторона человеческой «конечности», в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, познании, общении.
Понятие власти в широком философском смысле - как утверждения человека в мире складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни - пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология - мифология разумности всего существующего, наличия в мире единого замысла, опирающегося па «тайную власть» - предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти - желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. Власть заключает в себе как стремление к упорядочению мира, организации его, так и разрушительный импульс. Современная философская концепция власти разработана в трудах Т. Адорно и М. Хоркхаймера, Р. Барта, М.Фуко, Э.Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А.Шопенгауэром. О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон. Особое понимание власти можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше. Власть для Ницше - скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей: это не самосохранение, а способность к самопожертвованию, власть-жертва, но не власть-господство.
Источник: Краткий философский словарь 2004

ВЛАСТЬ

- в общем и широком смысле есть господство одного над другим или другими. Это господство может принадлежать известному существу или: 1) на основании его абсолютного превосходства перед всеми другими - такова есть власть Божия; или 2) на основании относительного преимущества, вытекающего, однако, из естественной необходимости или по закону природы - такова власть родителей над малолетними детьми; или наконец 3) на основании относительного преимущества, вытекающего из узаконения случайного факта - такова власть господина над купленным или взятым в плен невольником. Власть политическая или государственная, неизбежно возникающая на известной степени развития, принадлежит ко второй из указанных категорий, выражая естественное право общественного целого на подчинение частей. Государственная власть, единоличная или коллективная, представляет единство и целость данной общественной группы. Следовательно значение власти связано с тем положением, что права и интересы целого должны быть определенным образом представляемы в отличие от частных прав и интересов поскольку простая сумма сих последних еще не составляет общественного целого. Этот привходящий особый элемент единства может различным образом пониматься и допускаться в различной мере, но необходимое его существование едва ли подлежит серьезному спору. Практический вопрос здесь только в том, кем и как должна быть представлена верховная власть, носительница идей и интересов общественного целого. По наиболее распространенному в человечестве убеждению, политическая В. должна иметь высшую религиозную санкцию. Самое ясное и определенное представление о способе сообщения этой санкции состоит в признании реальной естественной связи между носителями политического верховенства и богами, т. е. в признании действительного происхождения одних от других. Так, в Японии еще и теперь верховный государь (называемый европейцами микадо) признается прямым потомком (через непрерывный ряд поколений) солнечной богини Аматерасу-оо-ками. В Китае первоначально было то же самое, но вследствие частых династических перемен император мог являться "Сыном Неба" лишь по усыновлению, о котором свидетельствовали фактический успех и молчаливое согласие земли. Властители признавались сынами богов и у всех прочих народов, не исключая греков и римлян (божеское происхождение Ромула, возобновленное - менее искренно - для Юлия Цезаря). У евреев связь властителя с высшей волей устанавливалась через посредство особых боговдохновенных людей - пророков, которые помазывали на царство родоначальников династии.
Где и когда именно впервые секуляризировалась идея государственной власти - сказать трудно. Философский почин принадлежал, по всей вероятности, софистам. По Платону верховная власть в государстве должна принадлежать мудрецам, а по Аристотелю в ней должны (по крайней мере в принципе) участвовать все свободные граждане. Христианство вернуло государственной власти религиозное значение (на новых основаниях), но вместе с тем осложнило дело созданием независимого общественного целого - церкви с своею собственною верховною властью. На Востоке (в Византии) отношение двух властей фактически определилось так, что особая власть церкви осталась (с VIII века) в потенциальном, скрытом состоянии, так как ее представительство - и прежде лишь временное - более не созывалось. На Западе самостоятельная духовная власть организовалась в виде постоянной папской монархии, имевшей притязание на абсолютное верховенство и потому неизбежно вступавшей в столкновение с монархией светской. Теоретические взгляды на отношение духовной власти к светской определялись в Средние века общими воззрениями на церковь и государство. Освобождение светской власти от духовной, подготовленное королевскими легистами, стало совершившимся фактом к концу Средних веков и было закреплено публицистами и философами XVI, XVII XVIII вв.
Вл. С.
Источник: Философский словарь Владимира Соловьева

ВЛАСТЬ
в классических философских концепциях - особое отношение между людьми, способность осуществлять свою волю. Традиция интерпретации В. в терминах воли (субъективной или коллективной) и дихотомии "господин - раб" восходит к Платону и Аристотелю. Преодолевая доминировавшие в средневековье сакральные представления о В., Макиавелли выдвинул идею о светском характере В., необходимой для сдерживания эгоистической природы человека и определяемой тактическими соображениями в отношениях "государь - подданные". В доктрине европейского либерализма (Локк, Гоббс и др.) нашли свое развитие рационалистические взгляды на природу, источники и функции В. Работы Маркса и Энгельса сместили акценты на исследование политической В., основанной на классовых антагонизмах и определяемой в конечной счете материально-производственными отношениями. Проблема В. была систематически проанализирована в социологии М. Вебера, который ввел понятие легитимности господства (признания В. управляемыми индивидами), выделил легальный, традиционный, харизматический виды, а также личностный и формально-рациональный типы В. В настоящее время при анализе В. принято рассматривать в качестве видов политическую, экономическую, государственную, семейную В., учитывать различные ее формы (господство, руководство, управление, организация, контроль) и методы (авторитет, право, насилие). Неклассические философские версии В. связаны со снятием оппозиции "правитель - подчиненный", пересмотром понимания В. как чисто идеологического, подконтрольного разуму феномена и рассмотрением ее в более широких философских контекстах. С первым наброском такого подхода выступил Ницше. Он дезавуировал деятеля-субъекта как "присочиненного" к волевому акту. Безличная сила "воли к В." лежит, по Ницше, в основании существования; познание мира, будучи "волей к истине", оказывается формой проявления иррационального полифункционала "воли к В.". Идеи генеалогического исследования В. (по Ницше) были восприняты современной французской философией от структурализма до "новых левых". Фуко, исследуя комплексы "В. - знания", рассматривал "структуры В." как принципиально децентрированные (лишенные иерархически привилегированной точки - Суверена) образования, специфика которых в том, что они - "везде". Эта "вездесущность" В. задает ее новое видение как лишенного теологического измерения самоорганизующегося процесса взаимоориентации, конфликтующих отношений, пронизывающего силовыми полями весь социум. Природа В., по Фуко, обращена к сфере бессознательного, существуя в модусе самосокрытия, она обнаруживает свои подлинные "намерения" на микроуровне социальной жизни (классификация удовольствия, ритуал исповеди, локализация секса и т.п.), на поверхности кристаллизуясь в государственные институты и социальные гегемонии. Р.Барт развивает и перерабатывает в русле "политической семиологии" ницшеанские интуиции об укорененности В. в "самом начале языка". Он демонстрирует, что язык, считающийся нейтральным средством коммуникации, на самом деле пропущен через механизмы вторичного означивания (идиоматические смыслы, жанровые конвенции и т.п.), имеющего идеологическую природу и обеспечивающего языку социальную действенность и статус дискурса. Таким образом, В., по Р.Барту, осуществляется в форме дискурсивных стратегий, на службе у которых оказывается индивид в силу самого факта употребления языка, и которые в совокупности образуют первичный уровень принуждения. Более радикальные трактовки В. содержатся в работах Делеза и Гваттари (В. как субпродукт "производства желания"), проясняющих бытийные аспекты В. через образы "В. ткани", "В. организма" и т.д. Общая направленность неклассических концепций В. заключается в выявлении форм и методов принуждения, осуществляемых помимо сознания индивидов, что определяет переход от попыток дефиниции В. к ее систематизированному описанию. [См. также "Надзирать и наказывать" (Фуко), "Фуко" (Делез), Фуко.]
Источник: История Философии: Энциклопедия

ВЛАСТЬ
специфический инструмент управления, используемый для достижения поставленных целей. Цели могут быть групповыми, классовыми, коллективными, личными, государственными и т.д. В. призвана делать все для того, чтобы достичь тех целей, которые должны сохранять, но вместе с тем улучшать и изменять объект управления. Понятие В. многогранно и многоаспектно. Оно охватывает отношения, проявляющиеся как на макроуровне (В. гос-ва), так и на микроуровне (В. родителей над детьми).
В. — биосоциальное явление, задатки В. наследуются людьми от природы. Уже в животном мире существует определенная “субординация”. Вожак стада обезьян имеет огромную “В.” над всеми остальными обезьянами, и они это хорошо чувствуют. Без такого вожака любое стадо может погибнуть, поскольку потеряет ориентиры и в жестоких условиях борьбы за существование не сможет адаптироваться к новым условиям жизни. Сама природа позаботилась о том, что кому-то из стада животных необходимо иметь “В.”, позволяющую ему в разных ситуациях играть роль вожака. Оказавшись более сильным, вожак подчиняет себе всех остальных.
Все люди от природы имеют склонность властвовать над себе подобными. Властолюбие присуще каждому, но у одних оно проявляется сильнее, а у других слабее. Реализация властных задатков зависит исключительно от социальных условий. Напр., Наполеон не стал бы императором Франции, если бы Корсика не была присоединена к Франции за три месяца до его рождения и если бы в стране не разразилась революция.
Для осуществления В. необходимы по меньшей мере ее субъект и объект: один дает распоряжения, другой их выполняет. Субъект приказывает объекту, а объект подчиняется, ибо неподчинение влечет за собой наказание.
В качестве субъектов В. выступают гос-во, политические партии, церковь, индивиды, группы, классы через своих представителей. То же самое касается объекта В. Субъект и объект В. могут меняться местами. Подчинение субъекту В. предполагает такие формы взаимоотношений, при которых его распоряжения исполняются с необходимостью. При этом субъект В. должен обладать соответствующими властными полномочиями, дающими ему право приказывать объекту В. и требовать от него выполнения приказаний.
Власть предполагает контроль за выполнением принятых решений. Невыполнение решения должно иметь следствием наказание, которое может быть экономическим, административным, уголовным и др.
Политическая В. представляет собой насилие и принуждение. Естественно, что многие ее не любят, презирают и отвергают. Анархисты, напр., считают, что В. есть зло и от нее надо избавляться любыми путями. В. есть, однако, имманентная черта общества, и оно не может нормально функционировать без соответствующих властных структур. Люди боятся В., но вместе с тем, если в обществе берут верх аномальные явления — преступность, воровство, грабежи и т.д., — жалуются на отсутствие В. Безвластие приводит либо к дезинтеграции всех сторон общественной жизни и в конечном итоге к ее гибели, либо к установлению диктатуры.
В. не тождественна авторитету. Субъект может обладать В., но не авторитетом, хотя обладание В. не исключает наличия авторитета. Субъект приобретает авторитет постепенно и заслуживает его благодаря своей деятельности, приносящей пользу обществу, коллективу, группе, политической партии, мафии и т.д. Субъект авторитета дает советы и рекомендации, которые можно учитывать, а можно игнорировать, что недопустимо в отношении распоряжений субъекта В. Многие выдающиеся люди (писатели, ученые, художники и т.д.), не имея никакой В., пользуются большим авторитетом в обществе. Что касается В. имущих, они должны заработать авторитет своими делами, а не обещаниями.
Существуют разные классификации видов В., которые зависят от сфер общественной жизни, от характера и содержания самой В. и т.д. Во-первых, в общей форме можно выделить внутреннюю, внешнюю, “естественную” и институциональную В. Внутренняя В. вытекает из внутренней природы объекта В. Внешняя В. — это В., не вытекающая из внутренней природы своего объекта. Она предполагает подчинение чужой воле, навязывание своего видения мира, своего порядка и образа жизни. Так, победившее roc-во вынуждает побежденное подчиниться ему, перестроить свою жизнь в соответствии с представлениями гос-ва-побе-дителя. Под “естественной” В. понимается В., которая как бы дана от природы. Напр., вожди первобытных племен имели большую В., но они ее получали естественным путем, т.е. благодаря своим природным данным, своей преданности племени и т.д. Что касается институциональной В., то она базируется на юридических законах и нормах. В зависимости от сфер общественной жизни можно выделить В. экономическую, политическую, духовную и т.д. В свою очередь экономическую В. можно разделить на подвиды (В. в рамках предприятия, корпорации, фирмы и т.д.). Политическая В. также проявляется в различных формах (монархия, демократия, диктатура, олигархия, режим личной В., законодательная, исполнительная и судебная ветви В. и т.д.).
Каждый способ производства порождает свой тип общественной В. В первобытном обществе господствовал такой тип В. (вожди, собрание рода), который наиболее адекватно соответствовал низкому уровню производительных сил и производственных отношений. Но уже с переходом к классовому обществу появляется др. тип В., выступающий в различных формах (монархия, демократия, тирания и т.д.). Формы его проявления зависят от конкретно-исторических усло-
вий. Так, в Афинах в эпоху Перикла функционировала развитая рабовладельческая демократия, в антич. Риме республиканская форма правления была заменена диктатурой. Для феодализма типична монархия. Что касается капиталистического способа производства, то типичной формой В. для него является республика, хотя в определенных исторических обстоятельствах появляются диктаторские режимы. Но и они рано или поздно уступают место республиканской форме правления.
И.А. Гобозов
Источник: Философия: энциклопедический словарь

ВЛАСТЬ
форма воздействия человека на окружающее, предполагающая целенаправленное осуществление своей воли вопреки сопротивлению. В. обычно связывают с отношениями господства-подчинения, с принуждением, насилием. В широком смысле объектом властных отношений может быть любой элемент действительности. «Сопротивление» природного материала можно рассматривать в качестве элемента властных отношений. Можно говорить о власти человека над природой, о власти разума, «власти климата» (Монтескье), власти слова, власти человека над своими страстями.
В узком смысле властные отношения относятся лишь к сфере человеческих взаимоотношений. Для властных отношений характерны четко выраженная субъектно-объектная структура, осознанность, асимметричность, персонифицированный характер. В этом смысле субъектом властных отношений может быть только человек или группа людей, а не сила природы, судьба или социальный институт. Все существующие природные и социальные ограничения человеческой свободы не являются В. в строгом смысле. Они становятся ею тогда, когда входят в орбиту человеческих отношений господства-подчинения. Они либо сознательно используются в качестве средств осуществления человеческой воли, либо приобретают в глазах людей качество В.: фетишизируются и персонифицируются.
В. и властные отношения имеют этические, экономические, политические, правовые, философские и др. аспекты. В философском отношении В. – это форма выражения человеческой ограниченности и стремление ее преодолеть, это необходимая характеристика человеческой жизни. Т. Гоббс рассматривал В. как вечное человеческое стремление к самосохранению. В. – оборотная сторона человеческой «конечности», это в своих предельных основаниях стремление к бесконечному, автономному, вечному существованию. Скрытые структуры властных отношений можно обнаружить в любви, в познании, в общении.
Понятие В. в широком философском смысле – как утверждения человека в мире в его ограниченной индивидности, «капсулизированности», противопоставленности миру – складывается в Новое время. «Властные измерения» человеческой жизни – пафос освоения мира, его рационального переустройства, уверенность в мощи разума, приоритет рационально-волевого начала в мире, субъект-объектная расчлененность человеческой жизнедеятельности. Отношения господства-подчинения по-своему антропоморфизируют окружающее. Новая мифология – мифология разумности всего существующего, наличия единого замысла, координированности всех событий в мире, опирающейся на «тайную власть», – предельное выражение универсализма отношений господства-подчинения в современном массовом сознании. Скрытые структуры отношений власти присутствуют в отношении к природе, друг к другу, к культуре, даже к Богу. Пассивность, «страдательность» объекта властных отношений, доступность, открытость его содержания дополняется особым «знаковым терроризмом» власти – желанием маркировать, пометить объект, лишить его самостоятельного существования, присвоить его, овладеть им, отождествить себя с ним, поглотить его, уничтожить. В. заключает в себе как стремление к упорядочиванию мира, организации его, так и разрушительный импульс.
Современная философская концепция В. разработана в трудах Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Р. Барта, М. Фуко, Э. Канетти. Ранее сходные идеи высказывались А. Шопенгауэром . О власти тирана как предельном извращении идеи социального и космического целого говорил еще Платон . Особое понимание В. можно обнаружить в сочинениях Ф. Ницше . В. для Ницше скорее метафора, выражающая свободное, не детерминированное «человеческим, слишком человеческим» волеизъявление, способное противопоставить человека естественному порядку вещей. В. для Ницше – не самосохранение, а способность к самопожертвованию. Власть-жертва, но не власть-господство придает В. культурно-символический смысл, напоминает о границах человеческих притязаний, о невозможности совпадения означающего и означаемого.
В философии постмодернизма В. не выводится из какой-то вненаходимой точки, института господства, она не располагается в особом привилегированном пространстве. В. окружает человека со всех сторон, считает Ж. Бодрийар. Она имманентна формам жизни, захватывает человека целиком, ей невозможно сопротивляться.
В. как принцип организации социальных отношений концентрируется прежде всего в сфере политики. Вместе с тем, с точки зрения современных исследователей, политические отношения определяются индивидуальной мотивацией и прежде всего – стремлением человека к господству во всех сферах жизнедеятельности (Е. Ласвелл, Дж. Кетлин). Возникает своего рода «круг»: В. оказывается и средством достижения всех мыслимых благ, и основной целью индивида. В связи с этим в центре внимания специалистов по философии и социологии политики оказываются не столько нормативно-правовые структуры В., сколько неформальные властные образования (пропагандистские центры, группы давления на правительство). Главной теоретической и практической проблемой оказывается баланс концентрации В. в обществе и ее распыления, «диффузии», который определяет стабильность общества в целом. С точки зрения сторонников этой силовой модели В. (В. как «воли к власти»), общество балансирует между тоталитаризмом и анархизмом.
Другую модель В. можно назвать «рыночной». Способом организации всех властных устремлений индивидов и социальных групп являются рыночные отношения – отношения торговли, обмена, заключения сделок.
Силовая и рыночная модели власти дополняются «игровой» концепцией власти (Ф. Знанецкий). В. как самоцель, а не как средство для решения социальных задач безразлична идейным программам, целям общественного переустройства. Азарт политической борьбы отодвигает на задний план даже соображения материальной выгоды. Взаимное влияние друг на друга этих трех типов организации властных отношений способствует локализации В. в сфере политики, нераспространению властных амбиций на все сферы общества.
Источник: Краткий философский словарь.

ВЛАСТЬ
возможность навязать свою волю другому участнику социальных отношений, даже если при этом понадобится подавить его нежелание подчиниться. В пер. пол. 20 в. В. воспринимается в рамках системы “господство — подчинение”, но эта система может быть основана как на силе, так и на авторитете или харизме (по М. Веберу). Во вт. пол. 20 в. появляются две новые концепции В., к-рые постепенно отходят от восприятия ее через систему “господство — подчинение”. Первая концепция — это одна из наиболее востребованных в совр. политологии реляционистская концепция В. Классическим для нее стало определение Р. Даля, согласно к-рому В. — это такие “отношения между социальными единицами, когда поведение одной или более единиц (ответств. единицы) зависит при нек-рых обстоятельствах от поведения других (контролирующие единицы)”. В рамках реляционистской концепции В. необходимо выделить теорию “раздела зон влияния”. Одно из гл. достижений этой теории — рассмотрение в качестве действующих лиц “властных отношений” не господствующего субъекта и подчиненного объекта, а ассиметрично взаимоотносящихся субъектов. В. разделяется на “интегральную” и “интеркурсивную” (Д. Ронг). “Интегральная В. характеризуется отношениями одностороннего господства и подчинения, в то время как “интеркурсивной” В. присущ баланс отношений и разделение сфер влияния между субъектами. Вторая, не менее влиятельная в совр. гуманитарном знании, концепция В., нашла свое выражение во франц. постструктуализме, а затем была интегрирована в большинство постмодернистских теорий. Данную концепцию можно назвать “метафорической”, поскольку первоначально наиболее значимые для данной концепции направления — “В. языка”, “В. смыслов”, “В. идеологий” — существовали только в качестве метафор, а кроме того, в наст. время для постомодернизма большое значение приобрело направление “В. метафоры”, активно разрабатываемое Ф. Анкерсмитом и В. Вжозеком применительно к историографии. В Постструктурализме и Постмодернизме В. воспринимается как принцип, а не как субстанция. Постмодернистским концепциям В. присуще осознание всеобщности, “тотальности” такой В. “А что, если она множественна, если Властей много, как бесов? “Имя мне — Легион”, — могла бы сказать о себе Власть” (Р. Барт). Но при этом негативизм по отношению к В., восприятие ее как идеального врага не позволяет постмодернистам полностью уйти от субстанционализации В., от попыток обнаружить реальное существование В., от восприятия ее как ens realissimum (реальнейшее сущее) нашего бытия. Осн. усилия постмодернистов сводятся к попыткам “засечь” В. там, где она существует без всякого прикрытия или маски”; их интересует “В. как событие” и “В. как действие” (В. Подорога). Для преодоления интеллектуальной апории, возникающей при любой попытке определения В., необходимо отказаться от рассмотрения ее в качестве реально существующего субъекта (субстанции, феномена и т.п.). Подобные подходы были детерминированы необходимостью оценивания В. (прежде всего в пределах пространства политического). Отказываясь от аксиологич. подхода к В., мы получаем возможность не рассматривать ее в качестве реально существующей субстанции. В совр. интеллектуальной ситуации возможно рассмотрение власти в “системе диалогизма”, основания к-рой были созданы М. Бахтиным. В данном контексте В. представляет собой опр. качество диалога между субъектами. В подобном диалоге его участники могут вступать в регулятивные отношения, стараться повлиять не только на поведение, но и на все существование другого субъекта в целом. При этом субъектом может быть практически все (люди, социальные институты, язык, смысл, тело, текст и пр.) В. рассматривается т.о. в кач-ве манифестации отношений, своеобычных для данной системы субъектов. Такой тип взаимоотношений внутри системы определяется взаимовлиянием субъектов, причем, это взаимовлияние носит ассиметричный характер. Со стороны одного из субъектов могут исходить потестарно-регулятивные усилия, а со стороны других субъектов — детерминационно-регулятивные усилия. Однако качество данных усилий может меняться при изменении взгляда исследователя на данную систему. Так, напр., в классич. для совр. гуманитарных наук системе “читатель — смысл — текст” при разл. рассмотрении могут потребовать потестарно-регулятивных усилий и читатель, и смысл, и текст, и даже не включенный первоначально в систему акт чтения. Проявление потестарно-регулятивных усилий одним из субъектов означает не большую степень его влияния на иных субъектов, а только качественно иное влияние на них. В случае если мы понимаем В. как качество полифонич. диалога, к-рый “предполагает внутр. самоотнесенность каждого к вертикальной ценности иерархии”, то при сохранении консенсуальной практики, осуществляется максимально полная реализация В., основанная на погружении “каждого в общение, осуществляемое в его самоценности” (Г.С. Батищев). Рассмотрение В. не как субъекта, а как опр. качества диалога, позволяет выйти на принципиально новый уровень изучения многих проблем гуманитарного знания. Лит.: Власть: Очерки совр. полит, философии Запада. М., 1989; Вебер М. Избр. произв. М., 1990; Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М. Вебера и веберовский ренессанс. М., 1991; М.М. Бахтин как философ. М., 1992; Подорога В.А. Феномен власти // Филос. науки. 1993. № 3; Фадеев В. И. Проблемы власти: политол. аспекты // Полит. наука в России. В. 1. М., 1993; Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; “Технология власти” (философски-полит. анализ). М., 1995; Ильин И.П. Постструктуализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Мир Власти: традиция, символ, миф. (М-лы Рос. науч. конф. молодых исследователей 17-19 апр. 1997) М., 1997; Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Bd. 1-2. Koln-B., 1964; Idem. Staatsoziologie. В., 1966; Wrong D.H. Some problems in defining Social Power// American Journal of Sociology. N.Y., 1968. V. 73. № 6; Dahl R. Polyarchy. L, 1971. А. Г. Трифонов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Источник: Большой толковый словарь по культурологии

ВЛАСТЬ
в общем смысле способность и возможность осуществлять свою волю, оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью к.-л. средства - авторитета, права, насилия (эконоиическая, политическая, государственная, семейная
и др.).
Науч. подход к определению В. требует учета множественности ее проявлений в обществе, а следовательно, выяснения специфич. особенностей отд. ее видов - экономической, политической (в т. ч. государственной, общественной), семейной; разграничения классовой, групповой, личной В., к-рые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу; разграничения особенностей, форм и методов проявления В. в различных социальных, экономич. и политич. системах. Если в антагонистич. обществе гл. характеристикой В. являются отношения господства и подчинения, то в социалистич. обществе на смену им все более приходят отношения, основанные на убеждении, руководстве, влиянии, контроле.
Наиболее важным видом В. является политич. В., реальная способность данного класса, группы, индивида проводить свою волю в политике и правовых нормах; она характеризуется социальным господством и руководством тех или иных классов. Хотя ныне политич. деятельность осуществляется в рамках различных составных частей политич. систем: партий, профсоюзов, междунар. орг-ций (ООН, НАТО и др.), центр. институтом политич. В. является гос-во. Гос. В. имеет классовый характер, опирается на спец. аппарат принуждения и распространяется на все население той или иной страны; она означает определ. организацию и деятельность в осуществлении целей и задач этой организации.
В.- одно из осн. понятий политич. науки и практики. В. И. Ленин писал, что «переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть
первый, главный, основной признак революции как в строгонаучном, так и практическиполитическом значении этого понятия» (ПСС, т. 31, с. 133), что «коренной вопрос всякой революции, вопрос о власти в государстве...» (там же, т. 32, с. 127, см. также, т. 34, с. 200).
Обществ. В. существовала до появления гос-ва, она сохранится в той или иной форме и после его исчезновения. Критикуя позицию П. Б. Струве, к-рый доказывал, что гос-во сохранится и после уничтожения классов, Ленин писал: «Прежде всего, он совершенно неправильно видит отличительный признак государства в принудительной власти: принудительная власть есть во всяком человеческом общежитии, и в родовом устройстве, и в семье, но государства тут не было... Признак государства - наличность особого класса лиц, в руках которого сосредоточивается власть» (там же, т. 1, с. 439).
Гос. В. может добиваться своих целей различными средствами - идеологич. воздействием, экономич. стимулированием и иными косвенными способами, но только она обладает монополией на принуждение с помощью спец. аппарата в отношении всех членов общества.
К осн. формам проявления В. относятся господство, руководство, управление, организация, контроль.
Господство предполагает абс. или относит. подчинение одних людей (социальных групп) другим. Руководство обозначает способность осуществлять свою волю путем воздействия в различных прямых и косвенных формах на руководимые объекты. Оно может быть основано исключительно на авторитете, на признании руководимыми соответств. полномочий у руководителей при миним. осуществлении властнопринудит. функций. Так, руководство со стороны коммунистич. или рабочей партии опирается в основном на идейное воздействие на массы, на силу авторитета. Эффективность руководства зависит от правильности политики партии, от того, до какой степени ее идеи и конкретные решения отвечают интересам масс, объективным потребностям обществ. развития.
Важно также разграничить понятия политич. руководства и управления. Так, в совр. империалистич. гос-вах группы монополий осуществляют руководящую роль в обществе и гос-ве. Однако они не берут на себя функции непосредств. управления, к-рые выполняются проф. политич. деятелями, аппаратом управления. Монополии оказывают свое решающее влияние на политику капиталистич. гос-в различными средствами: самим фактом концентрации в своих руках ключевых рычагов экономики, направлением деятельности, финансированием определ. партий и политич. кампаний, влиянием на характер конституционных режимов, на формирование обществ. мнения, на деятельность различных групп давления в парламентах, в гос. учреждениях и т. д. Ленин подчеркивал, что в условиях парламентских режимов буржуазия руководит обществом косвенно, но тем вернее. «Тот особый слой, в руках которого находится власть в современном обществе -писал Ленин - это бюрократия. Непосредственная и теснейшая связь этого органа с ...классом буржуазии явствует и из истории... из самих условий образования и комплектования этого класса, в который доступ открыт только буржуазным „выходцам из народа" и который связан с этой буржуазией тысячью крепчайших нитей» (там же, с. 439-40).
Руководящей силой в социалистич. странах выступает рабочий класс, к-рый осуществляет свое руководство прежде всего через коммунистич. или рабочую партию, а непосредственно управлением заняты специалисты, работающие в сфере х-ва, культуры, просвещения и др. Коммунистич. и рабочие партии, осуществляя руководство обществом, находятся в центре всей политич. системы. Они воздействуют на общество, во-первых, вырабатывая идеологию и политику, программы деятельности общества; во-вторых, формируя и организуя проведение в жизнь этих программ внутр. и внеш. политики; в-третьих, выдвигая на ключевые посты в сферах управления своих представителей, обучая их управлению; вчетвертых, контролируя выполнение намеченной линии. Вместе с ними непосредств. управлением хозяйственными и др. процессами занимаются хозяйств., гос., обществ. и иные орг-ции. Разграничение понятия руководства и управления в условиях социалистич. общества имеет не только теоретич., но и практич. значение. Такой подход помогает правильно распределять функции, права и обязанности между различными звеньями политйч. системы социалистических стран, избегать параллелизма в их деятельности, делать управление максимально эффективным .
В условиях коммунистич. обществ. самоуправления отомрет основной институт политйч. В.- гос-во, однако сохранится руководство и управление, к-рые будут осуществляться всем обществом.
Источник: Советский философский словарь

ВЛАСТЬ
возможность оказать воздействие на что-то и на кого-то. Власть тесно связана с господством и авторитетом. М. Вебер определил власть следующим образом: «Власть состоит в способности индивида А добиться от индивида Б такого поведения или такого воздержания от действий, которое Б в противном случае не принял бы и которое соответствует воле А».
В современной политической науке наиболее известны четыре модели власти.
Волюнтаристская модель основана на традициях общественного договора, социального атомизма и методологическом индивидуализме (см. Договор общественный. Атомизм социальный). В этой модели власть рассматривается через призму намерений и страстей. Вся общественная жизнь по существу сводится в ней к притязаниям и отношениям индивидов. Любой коллектив представляется лишь в качестве совокупности отдельных воль. Впервые эта модель властных отношений сформулирована в трудах классиков английской политической мысли — Т. Гоббса, Дж. Локка. Д. Юм показал, что понятие «власть» близко понятию «причина», но в отличие от причины власть связана и с результатом.
Современный политолог Р. Даль рассматривает власть как способность заставить других делать нечто, что при отсутствии давления они делать бы не стали, т. е. как способность приводить вещи в движение, изменять ход событий. Властное отношение, в его представлении, состоит из двух основных элементов—стимула и реакции. По аналогии с ньютоновской механикой предполагается, что все тела находятся в состоянии относительного покоя до тех пор, пока на них не воздействует некая внешняя сила. Именно такой силой и является власть. По существу концепция Даля носит каузальный характер.
К этой же модели власти относится теория «рационального выбора» (см. Рационального выбора теория), которая постулирует существование скрытых причин и структур. Общественная жизнь состоит из цепи последовательных взаимодействий между индивидами и группами, в которых особая роль отводится мотивации, стимулам участников властных отношений.
Многие критики волюнтаристской модели власти обращали внимание на то, что она не дает теоретического объяснения, как и почему отдельные индивиды оказываются в состоянии осуществлять власть именно так, как они это делают. Кроме того, эта модель вообще не принимает во внимание идеологические и культурно-исторические предпосылки, предопределяющие предпочтения и цели человеческой деятельности.
Герменевтическая, или коммуникативная, модель связана с феноменологией и герменевтикой. Ее сторонники полагают, что власть конституируется благодаря разделяемым членами данной социальной общности смыслам. Убеждения являются центральным ингредиентом властных отношений и соображения рациональности обязательно участвуют в общественной жизни. Интерес герменевтики направлен прежде всего на символические и нормативные конструкты, которые и формируют практическую рациональность данных социальных агентов. Такой подход включает также веру в то, что люди по природе своей существа лингвистические и язык во многом предопределяет характер общества, и формы существующей власти в том числе. Напр., Арендт Ханна в работе «О насилии» проводит мысль, что власть означает способность человека действовать, но действовать совместно. Власть, по ее мнению, никогда не является собственностью индивида, а принадлежит группе и существует только до тех пор, пока группа сохраняет свое единство. Люди—уникально коммуникативные существа, и именно благодаря их способности разделять с другими мысли и отношения поддерживается их способность властвовать и подчиняться.
Для сторонников этой модели власть входит в систему ценностей, которые конституируют идентичность, равно как и возможности деятельности социальных агентов.
«Материальные» аспекты властных отношений остались по существу вне их интереса.
Структуралистская модель власти связана с именами К. Маркса и Э. Дюркгейма. В ней отвергается методологический индивидуализм, не принимается и чисто нормативный подход. Власть в соответствии с этой моделью обладает структурной объективностью, не признаваемой ни в волюнтаристской, ни в герменевтической модели. Структура власти делает возможным человеческое поведение и одновременно ограничивает его. Она может иметь нормативный характер, но она не сводится только к взглядам и убеждениям людей.
Структурный подход определяет власть как способность действовать. Социальные агенты обладают властью в силу устойчивости отношений, в которых они участвуют. Она обладает некоей «материальностью», поскольку следует определенным структурным правилам, имеет собственные ресурсы и отношения. В этом и заключается дуальный характер структур: социальные структуры не существуют независимо от деятельности и представлений людей о ней и вместе с тем они выступают в роли материальных условий деятельности. Это свойство структур возникает не просто из отношений, напр., между капиталистом и рабочими, не сводится к взглядам капиталиста на рабочих, а присуще капитализму в целом. На него опираются участники взаимодействий, реализуя определенные цели, в том числе и властного характера.
Постмодернистская модель власти имеет множество вариантов, начиная от М. Фуко и кончая современным феминизмом. Отвергая индивидуализм и волюнтаризм, теоретики-постмодернисты считают, что язык и символы являются центральными элементами власти. С их точки зрения, научный дискурс не обладает достаточной познавательной достоверностью. Так, Фуко видит необходимость в том, чтобы «подтолкнуть восстание порабощенного знания», которое затемнено, если не дисквалифицировано, знанием общепризнанным. В генеалогическом анализе власти он исходит из того, что власть концентрируется не только в политической сфере. Властные отношения встречаются повсюду: в личных отношениях, в семье, в университете, в офисе, в больнице, в культуре в целом. Асимметрия влияний, заключающаяся в том, что А сильнее влияет на Б, чем Б на А, говорит о том, что власть—это универсальное общественное отношение. Поэтому задача политика—срывать маску с власти, в особенности в тех областях жизни, где отношения господства и подчинения не бросаются в глаза. Власть, по Фуко,—это образование определенных структур или дискурсов, имеющих как позитивное, так и негативное измерение. Социальные агенты создаются благодаря тем властным отношениям, в которых они участвуют, и какое бы «сопротивление» этому ни оказывала власть, социальные агенты всегда ограничиваются теми структурами, в которых они появились.
Постмодернистские теоретики делают акцент на локальном анализе «микро-власти». Любая глобальность или тотальность в подходе к исследованию социальной власти всегда предполагает тоталитарный дискурс. Кроме того, именно локальное знание является антиэпистемологическим. Опираясь на идеи Ф. Ницше, Фуко пытается онтологизировать господство в той или иной форме. Право должно рассматриваться не с точки зрения легитимности его установления, а с точки зрения порабощения, которое оно провоцирует.
Ни одна из существующих моделей власти не дает о ней целостного представления. Это и делает исследование власти крайне сложным и противоречивым.
Лит.: Рассел Б. Власть.—В кн.: Антология мировой политической мысли, в 5 т., т. 2. M., 1997; Ходите В. Власть. Основы кратологии. М., 1995; Технология власти (Философско-политический анализ). М-, 1995; Иванов В. Н., Матвиенко В. Я. и др. Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Киев, 1994.
Т. А. Алексеева
Источник: Новая философская энциклопедия

ВЛАСТЬ
в самом общем смысле есть способность и возможность социального субъекта осуществлять свою волю, используя различные ресурсы и технологии (авторитет, силу, традиции, закон, техники манипуляции сознанием и т. д.). При определении власти следует учитывать множественность ее проявлений и, соответственно, многоаспектность научных подходов к ее анализу. Этимология слова "власть" уже указывает на многозначность данного феномена. В греческом языке слово "архэ" (arche) имеет два значения - "править" и "начинать". Эти сущностные оттенки присутствуют в словах, имеющих корень "архэ" - "архитектор", "архиепископ", содержание которых раскрывается через синонимы "первый" и "главный", а также в значении "инициатор" - человек, дающий начало движению и деятельности других людей. В латинском языке potestas обозначает способность, возможность, обладание достаточной силой для осуществления какой-либо деятельности. Акцент не столько на источнике, "начале" действия, сколько на его субстанциональной основе - силе. В этом значении термин вошел в романо-германские языки (power). В русском языке - слово "власть" является однокоренным со словом "владеть" (властитель, владыка, владычествовать), основание которого имеет значение "собственник", "хозяин". Этимология подчеркивает экономическое основание, определяющее другие уровни властвования. Эти начальные смыслы легли в основу развитой социально-философской традиции анализа В.
В античной философии (Платон, Аристотель) анализ В. концентрировался на отношении "господство - подчинение", на исследовании природы государства; в средние века и новое время эта линия была углублена в учениях Монтескье, Гоббса, Локка, Макиавелли (анализ видов В., сущность разделения В., рациональность в политике и т. д.). Новую главу в анализе В. открыл М. Вебер, который понимал под В. любую возможность проводить внутри данных социальных отношений собственную волю вопреки сопротивлению и независимо от того, на чем основана такая возможность. Затем появляется линия функционального определения В. (Т. Парсонс) - как "обобщенного посредника" отношений в обществе, подобно деньгам. Затем активно развиваются поведенческие концепции В., от бихевиорального направления до психоаналитических определений В., включая игровую модель В. (В. как состязание), "рыночную" модель (В. как сделка, В. как товар) и др. Главной для психоанализа становится проблема генезиса В. как отношений господства и· подчинения в связи с особыми установлениями человеческой психики, преимущественно в ее бессознательных аспектах (Фрейд, Райх, Фромм, Кауффман). Психоанализ впервые обращается к В. слова. Из этого направления вырастает школа Лакана, которая уже полностью концентрируется на изучении В. языка.
Современная картина наиболее ярких социально-философских определений В. представлена политической семиологией Р. Барта, политической антропологией Э. Канетти и археологией В. М. Фуко. В., по М. Фуко, не определяется через чисто "негативные" характеристики (подавление, принуждение и т. п.), он показывает, что различные типы В. порождают и саму реальность, и объекты познания, и "ритуалы" их постижения. М. Фуко доказывает, что отношения В. пронизывают все общество. В. как объект социально-философского анализа предстает прежде всего через свою универсальную природу. Универсализм В. состоит в том, что она "располагается" во всех сферах человеческой деятельности, во всех "клеточках" социальной реальности, на всех уровнях социальной субъектности. "Поле В." может быть предельно малым (личность самого человека, семья и т. п.) и предельно большим, таким как сфера государственной В., международных отношений. Предельно широким "полем В." является вся социокультурная среда, весь социокультурный контекст той или иной эпохи, где В. растворяется в духовном пространстве через мифологии, религии, идеологии. Универсализм В. не отрицает ее конкретно-исторических модификаций, их анализ позволяет выйти на исследование типологии видов В., ее механизмов и технологий в различных исторических эпохах. Основой универсализма В. является природа отношений, которые и составляют сам феномен В. - это отношения зависимости, независимости и взаимозависимости между всеми уровнями социальной субъектности. Т. о., В. предстает и как самостоятельное общественное отношение, и как определенное измерение, качество и смысл других общественных отношений.
Универсализм и тотальность В. предстают и в многообразии форм политического отчуждения и властного фетишизма. В. как абсолют, как некая самоценность всегда становилась объектом фетишизации и сакрализации, формы властного фетишизма соответствовали общей социокультурной эволюции. При этом культурные формы властного фетишизма менялись, но "тайна" В. оставалась непостижимой. Так и сейчас, когда исследователи "расколдовали" тоталитарный мир, поняв механизмы идеократического общества, оказалось, что тайна В. вновь ускользнула. В современном нам обществе притяжение и отчуждение В. не только не ослабели, но проявились еще резче и динамичнее. За образом "тайна власти" стоят и проблема ее анонимности (говоря социологическим языком - проблема субъектов В.), и проблема новых "изысканных" технологий информационного общества, и вечная проблема искушения В. и т. д. В философской интерпретации все это может быть выражено как проблема диалектики рационального и иррационального во В. Как в тоталитарном, так и в посттоталитарном обществах человек существует в ситуации "разлома" сознания, когда мир иллюзий, выраженный прежде всего в соответствующем языке и формах коммуникаций, становится для человека более реален, чем мир его повседневности, иллюзии становятся господствующим мотивом поведения, иррациональное утверждается над рациональным. Движение художественной и философской мысли на Западе подводит к выявлению и осознанию новых форм властного фетишизма. Становится ясно, что тоталитаризм не просто какое-то уродство истории, чудовищная маска XX в., которая уже сдернута. Властный фетишизм модернизируется, эволюционируя в новых культурных формах. Оформление властного фетишизма в информационном обществе способно привести к созданию новой "глобальной иллюзии" через компьютерный рай, через новые утонченные, сверхрационализированные по форме репрессивные практики, которыми владеет субъект информационной В. Формы насилия все более опосредованны. Человек делает то, что он хочет, а хочет он того, что требуется. Фрагментаризация повседневного сознания, "ретрансляторский" характер общения, опасность тотального компьютерного контроля - все это во многом сегодняшняя реальность цивилизованного Запада.
Ситуация распада тоталитарной духовности в нашем обществе, осознаваемая как ценностный кризис, несет еще большие опасности, создает питательную среду для трансформаций властного фетишизма. Утрата смыслов и ценностных ориентиров лишают сознание внутренней структурированности. Бывший "идеологический человек" в поисках позитивной идентификации соотносит себя с неким целым, и чаще всего это оказываются квазиобщности. В. становится средоточием гуманитарного поиска, который фокусируется в главном морально-философском вопросе конца тысячелетия. Что есть В. - благо или зло? Важнейшее цивилизационное достижение или неизбывный инстинкт агрессивной человеческой природы? Ситуация тотального политического отчуждения, когда господствует "Великий Никто", снова порождает смятенное сознание, ставит сложнейшие вопросы перед политической философией, философией В.
О. В. Шабурова
Источник: Современный философский словарь

ВЛАСТЬ

Франц. POUVOIR, англ. POWER. В концепции М. Фуко власть как совокупность различных «властей-к-знанию» является иррациональным перводвигателем истории. Как пишут М. Моррис и П. Пэттон в исследовании «Мишель Фуко: Власть, истина, стратегия» (1979), начиная с 1970 г. Фуко стал одновременно исследовать как «малые или локальные формы власти, — власти, находящейся на нижних пределах своего проявления, когда она касается тела индивидов», так и «великие аппараты», глобальные формы господства» (Michel Foucault:1979, с. 9), осуществляющие свое господство посредством институализированного дискурса.
Власть, как и желание, бесструктурна; фактически Фуко и придает ей характер слепой жажды господства, со всех сторон окружающей индивида и сфокусированной на нем как на центре применения своих сил.
Самым существенным в общем учении Фуко явилось его положение о необходимости критики «логики власти и господства» во всех ее проявлениях. Именно это было и остается самым привлекательным тезисом его доктрины, превратившимся в своего рода «негативный императив», затронувший сознание очень широких кругов современной западной интеллигенции.
Дисперсность, дискретность, противоречивость, повсеместность и обязательность проявления власти в понимании Фуко придает ей налет мистической ауры, обладающей характером не всегда уловимой и осознаваемой, но тем не менее активно действующей надличной силы. Специфика понимания «власти» у Фуко заключается прежде всего в том, что она проявляется как власть «научных дискурсов» над сознанием человека. Иначе говоря, «знание», добываемое наукой, само по себе относительное и поэтому якобы сомнительное с точки зрения «всеобщей истины», навязывается сознанию человека в качестве «неоспоримого авторитета», заставляющего и побуждающего его мыслить уже заранее готовыми понятиями и представлениями. Как пишет Лейч, «проект Фуко с его кропотливым анализом в высшей степени регулируемого дискурса дает картину культурного Бессознательного, которое выражается не столько в различных либидозных желаниях и импульсах, сколько в жажде знания и связанной с ним власти» (Leitch:1983. с. 155).
Этот языковой (дискурсивный) характер знания и механизм его превращения в орудие власти объясняется довольно просто, если мы вспомним, что само сознание человека как таковое еще в рамках структурализма мыслилось исключительно как языковое. С точки зрения панъязыкового сознания нельзя себе представить даже возможность любого сознания вне дискурса. С другой стороны, если язык предопределяет мышление и те формы, которые оно в нем обретает, — так называемые «мыслительные формы», — то и порождающие их научные дисциплины одновременно формируют «поле сознания», постоянно его расширяя своей деятельностью и, что является для Фуко самым важным, тем самым осуществляя функцию контроля над сознанием человека.
Как утверждает Фуко, «исторический анализ этой злостной воли к знанию обнаруживает, что всякое знание основывается на несправедливости (что нет права, даже в акте познания, на истину или обоснование истины) и что сам инстинкт к знанию зловреден (иногда губителен для счастья человечества). Даже в той широко распространенной форме, которую она принимает сегодня, воля к знанию неспособна постичь универсальную истину: человеку не дано уверенно и безмятежно господствовать над природой. Напротив, она непрестанно увеличивает риск, порождает опасности повсюду... ее рост не связан с установлением и упрочением свободного субъекта; скорее она все больше порабощает его своим инстинктивным насилием» (Foncault:1977, с. 163).
В книге «Воля к знанию» — части тогда замысливаемой им обширной шеститомной «Истории сексуальности» (1976) Фуко выступает против тирании «тотализирующих дискурсов», легитимирующих власть (одним из таких видов дискурса он считал марксизм), в борьбе с которыми и должен был выступить его анализ «генеалогии» знания, позволяющий, по мнению ученого, выявить фрагментарный, внутренне подчиненный господствующему дискурсу, локальный и специфичный характер этого «знания».
Надо всегда иметь в виду, что понятие власти не носит у Фуко однозначно негативного смысла, оно скорее имеет характер фатальной метафизической неизбежности. В интервью 70-х гг. на вопрос: «если существуют отношения сил и борьбы, то неизбежно возникает вопрос, кто борется и против кого?», Фуко не смог назвать конкретных участников постулируемой им «борьбы»: «Эта проблема занимает меня, но я не уверен, что на это есть ответ... Я бы сказал, что это борьба всех против всех. Нет непосредственно данных субъектов борьбы: с одной стороны — пролетариат, с другой — буржуазия. Кто против кого борется? Мы все сражаемся друг с другом. И всегда внутри нас есть нечто, что борется с чем-то другим» (Foucault:1980, с. 207-208).
Фактически понятие «власти» у Фуко несовместимо с понятием «социальной власти»; это действительно «метафизический принцип», и, будучи амбивалентным по своей природе и, самое главное, стихийно неупорядоченным и сознательно неуправляемым, он, по мысли Фуко, тем самым «объективно» направлен на подрыв, дезорганизацию всякой «социальной власти».
У позднего Фуко понятие власти подверглось существенному переосмыслению. Теперь для Фуко «термин «власть» обозначает отношения между партнерами» (Dreifus, Rabinow:1982, с. 217). Власть как таковая приобретает смысл в терминах субъекта, поскольку лишь с этих позиций его можно рассматривать «в качестве отправного пункта формы сопротивления против различных форм власти» (там же, с. 211), при этом «в любой момент отношение власти может стать конфронтацией между противниками» (там же, с. 226). По этой же причине Фуко отвергает мысль, «что существует первичный и фундаментальный принцип власти, который господствует над обществом вплоть до мельчайшей детали» (там же. г. 234).
Проблема «власти», пожалуй, оказалась наиболее важной для тех представителей деконструктивизма и постструктурализма (это касается прежде всего так называемого «левого деконструктивизма» и британского постструктурализма с их теорией «социального текста»), которые особенно остро ощущали неудовлетворенность несомненной тенденцией к деполитизации, явно проявившейся в работах Дерриды конца 60-х и практически всех 70-х гг. Но в первую очередь это недовольство было направлено против открыто декларируемой аполитичности Йельской школы.
«Власть» как проявление стихийной силы бессознательного «принципиально равнодушна» по отношению к тем целям, которые преследуют ее носители, и может в равной мере служить как добру, так и злу, выступая и как репрессивная, подавляющая, и как высвобождающая, эмансипирующая сила. Наиболее последовательно этот процесс поляризации «власти» был разработан Делезом и Гваттари.
У многих постмодернистов проблема борьбы с «властью» превращалась в поиски путей освобождения от буржуазной идеологии и ее проявления в масс-медиа. У Кристевой литература оказывается полем такой борьбы: «если и есть «дискурс», который не служит ни просто складом лингвистической кинохроники или архивом структур, ни свидетельством замкнутого в себе тела, а, напротив, является как раз элементом самой практики, включающей в себя ансамбль бессознательных, субъективных, социальных отношений, находящихся в состоянии борьбы, присвоения, разрушения и созидания, — короче, в состоянии позитивного насилия, то это и есть «литература», или, выражаясь более специфически, текст... Вопросы, которые мы себе задаем о литературной практике, обращены к политическому горизонту, неотделимого от них, как бы ни старались его отвергнуть эстетизирующий эзотеризм или социологический или формалистический догматизм» (Kristeva:1974, с. 14).
Очевидно, мифологема власти, воспринятая людьми самых разных взглядов и убеждений, отвечает современным западным представлениям о власти как о феномене, обязательно и принудительно действующем на каждую отдельную личность в ее повседневной практике, и в то же время обладающем крайне противоречивым, разнонаправленным характером, способным совершенно непредсказуемым образом обнаруживаться неожиданно в самых разных местах и сферах.

Источник: Постмодернизм. Словарь терминов

ВЛАСТЬ