За похищениями людей в Ингушетии стоит федеральная власть

Южную Осетию защищали за желание независимости, которая привела бы ее в состав России. Грузия мечтала навести конституционный порядок де-юре входящей в ее состав автономной республике, и получила отпор. В Южную Осетию потекли со всей страны миллионные и миллиардные вливания помощи, Москва бросила все финансовые и людские ресурсы для восстановления жилья осетинам, кто оказался без крова.

В Чечне тоже хотели навести этот «порядок». И бомбили население из всех возможных видов новейшего оружия, так что жертвы этого «наведения» исчисляются многими сотнями тысяч погибших чеченцев, ингушей, русских и других народов. В итоге нашли Ахмада Кадырова и его преемника Рамзана, а всенародный референдум с 98% от числа всех проголосовавших определил за вечное единение с Россией.

Кабардино-Балкария, Дагестан, Ингушетия не захотели заявить о своем сепаратизме. Но это не спасло их от самой настоящей войны, развернутой против мусульман этих республик по национальному и религиозному признакам. По свидетельству Льва Пономарева, многолетнего исполнительного директора организации «За права человека», в Дагестане идут преследования наиболее соблюдающих каноны ислама людей. Запущен механизм гражданской войны, так что убивают со всех сторон: и силовиков, и мирное население - такой нескончаемо замкнутый круг. По мнению правозащитницы Л.М. Алексеевой, похищения, пытки, убийства в Ингушетии происходят не по религиозному, а по национальному признаку. Если исходить из того, что убивают в большинстве своем молодых ингушей, являющихся мусульманами, то можно сказать: идут целенаправленные действия на сокращение численности мусульманского народа Ингушетии.

В Ингушетии по официальным данным проживает четыреста пятьдесят тысяч человек, это два небольших российских города, но по неофициальным - это число составляет триста пятьдесят тысяч (большая численность подразумевает соответствующую бюджетную обеспеченность). И когда целенаправленно похищают, убивают из состава этого небольшого народа по две-три тысячи за каждый последний год – это очень большая цифра.

В сентябре этого года члены Московской Хельсинской группы - Людмила Михайловна Алексеева и Валерий Васильевич Борщев совершили поездку в Ингушетию. Этому предшествовало обстоятельное ознакомление с докладами общества «Мемориал» и ингушского общества «Народное собрание». «Эти доклады, можно сказать, даже идентичны, лишь небольшое несовпадение в цифрах», - было отмечено на конференции правозащитников из МХГ, прошедшей по итогам поездки.

Убийства, похищения, пытки, превосходящие по изощренности любые средневековые или гестаповские способы – стали происходить регулярно с приходом к власти в республике полковника КГБ-ФСБ Мурада Зязикова, говорят ингушские правозащитники. По мнению Л.М. Алексеевой федеральные власти продавливали в свое время именно Зязикова, видимо, полагая, и не без оснований, что при нем можно будет более свободно осуществлять произвол. А уже в 2007 г., перед непосредственным вводом в республику частей Министерства обороны и МВД, в Ингушетии, по всеобщему мнению ингушей, случились провокации с убийствами двух русских семей, которые и нужны были для ввода регулярной армии. Следователя-ингуша, вышедшего на след военных в этих преступлениях, подозреваю, также убили неслучайно.

С одной стороны, происходят регулярные похищения граждан, с другой стороны, систематически убивают местных милиционеров, чиновников. Любого человека в Ингушетии могут схватить где угодно: на улице, дома без всяких на то правовых оснований; его могут просто убить и после смерти с подбросить оружие и объявить «террористом» на всю страну; или человек исчезает, его мертвое тело выбрасывают где-нибудь; «в лучшем случае» человека находят изувеченным. Члена правозащитной организации «Машр» задержали всего на четыре часа. За это время он получил тяжелое сотрясение мозга, отбитые почки, переломы ноги, руки, обширные гематомы всего тела. Местных чиновников и милиционеров убивают неизвестные в камуфляжной форме, масках и с автоматами, приезжающие на машинах без всяких номеров, свободно проникающие через любые блокпосты. И это все творится на территории, которую можно объехать за два часа из одного конца в другой. На территории, которую не первый год наводняют всевозможными силовыми структурами, состоящими из прикомандированных и местных военизированных сил.

«Очевидцами одной из спецоперации стали и мы, - говорит Людмила Михайловна Алексеева,- в темное время суток, в девять вечера нам сообщили, что федералы окружили дом какого-то жителя. Мы приехали и увидели, что на узкой улочке, как слоны в посудной лавке, расположились два БТР, Уралы, огромное количество бронированных УАЗов, Газелей с людьми в машинах и на улице, в камуфляжной форме, масках, с автоматами. По говору, я думаю, это были ребята-москвичи. Спецоперацией командовала ФСБ. Эта «опаснейшая спецоперация», как определил его руководитель, полковник Вячеслав Михайлович Ивашев, была, оказывается, облавой на одного человека».

По словам Мусы Мальсагова, правозащитника из Ингушетии, за каждый час такой операции военным положено начислять по двадцать семь тысяч к основной месячной зарплате от шестидесяти и более тысяч рублей.

Чиновники из администрации Мурада Зязикова объясняли московским правозащитникам следующий механизм развернутой гражданской войны. В республике сегодня проживает 40 тысяч вынужденных переселенцев-беженцев, оставшихся из 70 тысяч, изгнанных в 1992 году из своих домов в Пригородном районе Северной Осетии - территории, отданной осетинам Сталиным. В результате геноцида 1992 года было убито и пропало без вести 834 ингуша (в том числе изнасилованы и убиты 53 женщины, убиты 24 ребенка, беременным женщинам вспарывали животы). Их убивали только за национальную принадлежность. Остальные бежали, лишь бы сохранить свои жизни, и оказались без крова над головой, работы, стали никому не нужным «балластом». При этом чудовищном положении, живя во временных палатках и вагончиках вот уже 16 лет, большинство не опустило руки, стараются выжить, опираясь на законы ислама, которые запрещают уныние и отчаяние. Многие от перенесенных страданий и лишений болеют туберкулезом, раком (по сведениям руководителя отделением Красного Креста Магомеда Мальсагова в республике больных туберкулезом и раком порядка 40 тысяч человек), большая смертность среди детей.

Система похищений людей началась именно в 1992 г., первые похищенные были из числа этих ингушей, оказавшихся беженцами. За похищениями и убийствами в республике стоит федеральная власть и ее силовые органы – так утверждают все граждане Ингушетии, начиная с руководителя республики Мурада Зязикова. И в этом ей содействует местная, погрязшая в коррупции, власть, добавляют ингушские правозащитники. Так, случай с Магомедом Евлоевым – практически, разрешенное убийство. Хотя убийства и похищения происходят сегодня уже в отношении всего населения, но изгнанные осетинами совместно с федеральной властью ингуши оказались приговоренными к смерти дважды: первоначально в Осетии, попав в ад, вторично в Ингушетии, где их зачислили в списки неугодных, а далее - в террористы и боевики.

Л.М. Алексеева: «Личные мои впечатления от всего увиденного и услышанного в поездке. Я не люблю сильных определений вроде слова геноцид. У меня другие ассоциации, как живущей в нашей стране. Но думаю так: происходившее ранее в Чечне, а сейчас в Ингушетии, то же самое, что происходило по всей стране в 37-е годы при Сталине. Это террор центральной власти против ингушского населения, это государственный террор. Каковы были причины подобного террора в годы режима Сталина? До сих пор решают специалисты: был он безумец, маньяк, какая идея им двигала? Было желание навести ужас, страх, чтобы люди потеряли всякую волю, безусловно подчинялись любым безумным приказам? Думаю, все это присутствовало в 37-х годах.

Не имея возможности ввести сегодня такой террор по всей стране, власть Путина вводит его вначале в Чечне, сейчас в Ингушетии. Если мое кошмарное предположение верно (а я хотела бы, чтобы оно было неверным), то путинский план террора к 2020-му году доберется до Москвы, если мы не остановим это сегодня в Ингушетии.

Нельзя оправдать ничем, никакой борьбой с терроризмом, такое отношение к людям, когда людей убивают без суда, без следствия, похищают, пытают, а потом выбрасывают трупы. Люди проходят круги ада в поисках исчезнувших сыновей, сестер, братьев, отцов. Не может человек оставаться человеком при таких условиях, при таком режиме, который создан в Ингушетии.

Все, что творится в Ингушетии – это чудовищно. Этому всему нет никаких оправданий. После этой поездки мне самой нужно время для собственной психологической реабилитации, чтобы почувствовать, что такое жить в нормальном обществе. Вернуться к прежним представлениям, как люди живут».

В.В. Борщев: «Ключевые выражения для всей ситуации: сознательное создание атмосферы страха, запугивания, ужаса. Федеральные войска прямо говорили, что местные власти для них не закон, не указ, потому что они не ингуши, а президент у них Медведев. Люди рассказывали, что при т.н. зачистках людей убивают без суда и следствия, люди исчезают, заодно происходит одновременно, как правило, мародерство в домах, на которые совершаются облавы, если дом остается неразрушенным. Это признак государственного разложения. Упование на атмосферу запугивания и страха, что это создаст порядок - оно ложно. Одна часть цепенеет от ужаса, но другая, активная часть уходит в горы. Таким образом, боевики – это рукотворный итог властей. Федеральная власть повинна и несет ответственность за возникновение боевиков. Я видел документ Министерства МВД, который гласил, что 186 пропавших (похищенных) ингушей вывезли в Северную Осетию как боевиков. Из них сумели связать с терроризмом двадцать одного ингуша. А 165 человек? Они в этом конвейере все были жестоко искалечены, и многие убиты.

Вот, например, я не верю, что за похищениями ингушей и пытками в элитном поселке Серебряный Бор в Москве стояла какая-то группа бандитов. Я думаю, эти люди имели достаточно серьезную крышу. Москва позволяет и такие факты, все это очень опасно.

Ингушетия пока обладает потенциалом снять взрывоопасное напряжение. Состояние ингушского правозащитного сообщества, протестного движения обладает достаточным потенциалом. С мирным протестным электоратом надо вести открытый, честный диалог, но при условии полной прозрачности информации о похищенных, пропавших без вести, убитых.

Даже в атмосфере ужаса и запугивания ингуши пытались выходить неоднократно на мирные митинги с требованиями прекратить террор против народа. Их разгоняют, в т.ч. силовыми методами. Зязиков говорил, что митинги – это не в традициях ингушского народа, а кровная месть в традиции. И что лучше? - я спрашивал. Я очень высокого мнения об ингушском народе. Ингуши - единственный народ в России, который собрал подписи о том, что они не голосовали на выборах в Государственную Думу, что говорит о высоком чувстве собственного достоинства. В то время как власть показала, что в голосовании приняли участи девяносто восемь процентов от всех зачисленных в избирательные списки. Другие регионы России оказались неспособными собрать подписи о подтасовке властями результатов выборов, хотя и делались попытки, в частности в Мордовии».

Со второй половине 90-х годов XX столетия русская патриотизм стал озвучиваться фразами «В Чечне наша армия возродилась», «Россия встает с колен». Все продолжает вставать, уже более десяти лет. Именно на мусульманском Кавказе весь этот период проходили испытания новейшие виды вооружений, методы и способы ведения различных локальных войн. После грузино-осетино-российского конфликта главнокомандующий Медведев сделал вывод, что армия нуждается в модернизации: «Краткосрочные боевые действия выявили, как положительные, так и отрицательные показатели нашей армии. И наиболее сильная наша сторона – боевой дух. При этом наши Вооруженные силы должны развиваться, а наши вооружения должны быть не хуже тех, что поставлялись грузинской армии американцами и натовцами. Российская армия будет не хуже натовской. Мы должны заниматься вооружением, не жалея средств на это. Потому что угроза зачастую приходит с той стороны, откуда её не ожидаешь или, во всяком случае, не ожидаешь её в столь интенсивной форме. И в этой ситуации как раз можно проверить, что у нас работает, что является эффективным, точным, а что является, к сожалению, оружием вчерашнего дня».

Подразделения Северокавказского военного округа Министерства обороны вернулись из Грузии на мусульманский Кавказ. Последние сообщения из Ингушетии, когда боевые вертолеты барражируют над селами, над головами жителей, когда проводятся «спецоперации» - говорят о продолжении страдания народа.

Вот, что пишет Regnum:
Против сотрудника прокуратуры возбуждено уголовное дело по статьям УК РФ "Создание незаконного вооруженного формирования" и "Незаконный оборот оружия, совершенный организованной группой". "По версии следствия, в 2010 году Добриев создал на территории Назрановского района Ингушетии незаконное вооруженное формирование / НВФ /, целью деятельности которого явилась дестабилизация обстановки в республике", - рассказали в СК.