История с русской бабушкой назвавшей меня "черномазым".
Однажды я ехал в Московском метро, сидел примерно в середине вагона. Сидячие места были почти все были заняты, то там, то тут, стояли еще немного пассажиров. В крайние двери вагона вошла пожилая, грузная женщина славянского вида. Левой рукой она опиралась на палку, правой рукой покрывала себя крестным знаменем, громко прочитала какую то православную молитву и трижды совершила поясной поклон, едва касаясь правой рукой пола. Затем она обратилась старческим немощным голосом: "Я не попрошайка, но нужда заставила меня обратиться к вам. Помогите люди добрые!".

И с протянутой рукой медленно, с приспущенной головой немного сгорбленная, с опущенными глазами, прихрамывая, опираясь левой рукой на палку, она двинулась через ряды сидевших и стоящих пассажиров. Люди отводили взгляды, утыкались, кто, что имел на руках. Женщина приближалась ко мне, но, ни кто так и не дал ей, ни копейки. У меня мысли молнией понеслись в голове. Во первых я вспомнил свою мать, сколько душераздирающих историй я слышал от нее, когда во время депортации нашего люди умирали от голода, как умерли многие из ее семьи, и из нашего народа, истории тяжелой нужды после возвращения через 14 лет на Родину... Она часто повторяла карачаево-балкарскую пословицу: РАБОЧИЙ НЕ МОЖЕТ ТЕРПЕТЬ, ЕСЛИ ХОЗЯИН ЗАДЕРЖИВАЕТ ПЛАТУ, А СЫТЫЙ НЕ РАЗУМЕЕТ БЕДУ ГОЛОДНОГО! (ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД СТАРИННОЙ ПОСЛОВИЦЫ). Воспоминание о матери механически двинули руку в карман, но тут, в голове мелькнуло: "Она не мусульманка, и к тому же может быть просто попрошайка, "бомжиха", еще хуже может, собирает на пиво". Я еще раз прошелся по ней взглядом, и нашел, что она была одета в старое, но довольно чистую одежду. Опрятный вид, печальный, но добрый взгляд, сморщенная, но чистая кожа лица и рук, подсказывали мне, что она благородная и образованная дама. Вот она сравнялась со мной и последняя мысль молнией прокатившаяся у меня в сознании: - "Я не знаю, кто она, но я знаю кто ее и мой Господь! Всевышний Аллах назначил меня Своим халифом на земле, Он дал мне лишние гроши в кармане, и ведет эту женщину с протянутой рукой передо мной. Если бы кто то дал ей что нибудь, моя совесть была бы чище, но никто ей ничего не дал, вдруг она останется голодной. О Аллах! Эта женщина Твоя раба, эти деньги принадлежат Тебе, если в этом есть благо, то сделай милостыней для моей матери, если нет блага прости меня!". С таким намерением быстро вытащил с кармана несколько рублей и сунул в протянутую руку. Женщина остановилась, обернулась ко мне, внимательно посмотрела с ног до головы и промолвила: "Храни тебя Бог", при этом начала крестить меня, я тут замахал ей рукой возражая, вскочил с места и сказал: "Я мусульманин". Тогда она перестала крестить, теплым и благодарным материнским взглядом обняла меня и продолжила путь дальше. Кроме меня так никто ей ничего и не дал во всем вагоне. Она обернулась у крайних дверей, трижды совершила крестный поясной поклон, как и когда зашла, и с горечью в голосе, с обидой, визгливым старческим голосом промолвила: "Вы думаете, что я от хорошей жизни вышла попрошайничать? Знаете ли вы чего мне стоило перебороть свой стыд и протянуть руку к вам с просьбой помочь? Ни ради Иисуса, ни ради моего немощного состояния вы не нашли нужным мне помощь, какие же вы христиане, какие же вы люди?". В сердцах тут она обозвала всех довольно крепким выражением. И вдруг чуть развернулась в мою сторону, указывая на меня пальцем добавила: "Один среди вас оказался человек, и то черномазый(!)". Все взгляды на меня. Я не знал, куда себя деть от взглядов и от "черномазого". Это оскорбительное словечко бабуля произнесла так нежно, и в таком контексте, что я понял она не собиралась меня обидеть, но я как то растерялся. И тут она снова сделала земной поклон в мою сторону и с благодарным голосом по матерински с нежностью промолвила: "Спасибо тебе сынок, и храни тебя твой Алах".
Развернулась и вышла.
Какое то время я был в ступоре, мысли немного путались, но постепенно пришли в порядок: "Из жалости к пожилой женщине и ради своей матери я хотел сделать милостыню нуждающейся пожилой женщине. Но Мудрый Господь и Творец всего сущего сделал из моего поступка дава-призыв. Кто знает, быть может эта женщина еще не раз вспомнит "черномазого" и его "Алаха".
И вспомнилась история Пророка Мухаммада, который посетил больного иудейского юношу, напомнил ему свидетельство, что НЕТ БОЖЕСТВА КРОМЕ АЛЛАХА И ЧТО МУХАММАД ПОСЛАННИК АЛЛАХА, и когда юноша умер с именем Аллаха на устах, Пророк, мир ему, со слезами, омывающими бороду молвил: "ХВАЛА АЛЛАХУ, СПАСШЕМУ МОЕЙ РУКОЙ ЕЩЕ ОДНУ ДУШУ!".
У меня поднялось настроение, я даже впервые обрадовался что меня назвали "черномазым человеком", чем "черно душными ...", как она назвала их, тем более, что она сказала это слово не столько мне, сколько в упрек им, мол, тот, кого вы называете так оказался единственным человеком!
И я подражаю Посланнику Аллаха, мир и благословение ему, сказал: "ХВАЛА АЛЛАХУ, КОТОРЫЙ МОИМИ РУКАМИ НАПОМНИЛ ЕЩЕ ОДНОЙ ДУШЕ ЕГО СВЯТОЕ ИМЯ "АЛЛАХ"!

Мухаммад Карачай