Да, с Читиговым действительно были нарушения: пытки и фальсификация улик. Сначала я не верил, что за ним ничего нет. Я спрашивал следователей — они мне сказали, что он замешан, и я поверил. Потому что в этих делах, о которых говорят правозащитники, очень многие люди были связаны — кто меньше, кто больше — с деятельностью бандподполья. И были случаи, когда не правоохранительные органы человека уво­зили, а сами бандиты, маскируясь, своих уво­зили. Я, вообще-то, настроен верить правоохранительным органам. Но ко мне обратилась Светлана Ганнушкина, я разобрался по Чити­гову и теперь понимаю, что парень невиновен и была фальсификация. Значит, будем расследовать — виновные будут наказаны.

Мы с прокурором рес­публики проводили совещание по этому делу — с руководством МВД, со следователями, — и я совершенно ясно объяснил им, что не намерен их покрывать. Спрашиваю: кто именно нашел взрывное устройство? Оказывается, нету та­кого — никто не признается. Говорят: был какой-то прикомандированный из Белгородской области, но он устройство не обнаружил, а только вынес. На самом деле все они прекрасно знают, что не было там никакой взрывчатки. Спрашиваю: кто протокол задержания оформлял? Вы что, не видели, в каком парень был состоянии? Берегите честь, достоинство и свои погоны, в конце концов! Все это будет расследоваться — я дал поручение начальнику следственного отдела. Всех, кто в этом участвовал, кто такими делами занимается, надо под статью подвести.

Это прекрасно, но за время вашего президентства «Мемориал» зафиксировал больше двух десятков случаев, когда людей похищали и пытали силовые структуры. В ряде случаев факты пыток были засвидетельствованы меди­ками. Иногда вы брали расследование под свой контроль — и ни одно из этих дел не доведено до суда, никто не наказан.

Ну, слушайте, не я их довожу до суда! Я даже не имею права в это вмешиваться. А с другой стороны — не сажают, потому что люди, которых пытали, сами не пишут заявлений. Они говорят об этом вам, но для следователей материал — это когда есть написанное заявление, зарегистрированное. Я этот вопрос в прошлом году сам поднимал, когда родственников собирал, говорил: «Вы напишите». Но у них контраргумент: «Если мы напишем, ночью к нам придут…» Большинство понимает, что родственники в чем-то замешаны, и старается шума не поднимать.

Но есть много дел, где были и заявления.

Три человека в прошлом году уволены. Вы хотите, чтобы они обязательно посидели? С таким же успехом я могу вам назвать активных членов НВФ (незаконные вооруженные формирования. — «РР»), которые тоже условно осуждены и вышли. Конечно, я понимаю прекрасно, что огромное количество сотрудников, которые должны быть посажены за то, что они пытали, не посажены и даже не уволены. Они сейчас пройдут переаттестацию и продолжат работать. Вы что думаете, я меньше вашего заинтересован в том, чтобы их уволить? Увольнение — тоже большой стимул. Сегодня, когда милиция будет получать тридцать тысяч, это серьезный фактор.

Ну хорошо, вы гражданский чиновник, не имеете права вмешиваться в дела правоохранительных органов. Но когда вы при­шли, на вас возлагались надежды — верили, что вы наведете порядок, то есть будете вмешиваться. Была масса случаев, когда приезжали люди в масках — и человек пропадал. Насколько вы контролируете правоохранительные органы?

Бесспорно, я могу влиять и влияю. Но я понимаю, что если сегодня он приедет без маски и арестует пусть даже угонщика автомобиля, то вечером к нему могут приехать родственники этого угонщика. Да, есть десятки увезенных, задержанных. Я по горячим следам разбираюсь и заставляю фиксировать. Он преступник? Молодцы, что задержали. Но зарегистрируйте его в РОВД по месту жительства, чтобы родители знали, куда его повезли, — и дальше везите. Вы в масках? Да, но представьтесь. Но при всем моем желании я не могу за всем уследить, как и любой другой руководитель субъекта Феде­рации. Нельзя говорить, что правоохранительные органы неподконтрольны. Оперативный штаб и начальник УФСБ — они управляемы, без разрешения ничего не делают.

Но я знаю, что они мне в глаза глядят и говорят: «Товарищ глава республики, все будет по закону», но при этом сами не могут управлять всем в своей среде. Потому что это довольно большое количество сотрудников с оружием в руках, которые выходят сами по себе, становятся хозяевами в своих районах. Есть преступники в погонах, которые разбойничают. Вы что думаете, Рашид Нургалиев знал, что творится в Гусь-Хрустальном? Конечно, не знал!

А должен был знать.

Так и я должен знать, я обязан! Но нет у меня бинокля ночного, чтобы все видеть. При этом я считаю, что в последние годы идет улучшение. Мгновенно ничего не сделаешь. Мы напрасно думаем, что после реформы МВД все будет процветать: те же мерзавцы останутся. Человеческий фактор всегда срабатывает. Человек, которому властью даны полномочия, всегда выходит за рамки закона. Мы идем к цивилизованному подходу, но это не может быть в отдельно взятом регионе. Проб­лема в этих пресловутых планах. К мероприятию, к юбилею обязательно надо поймать, превратить в преступника, посадить, убить…

Когда мне на совещании доложили: «Вот мы за два месяца уничтожили сто бандитов», я задал вопрос: «А сколько вы убедили сложить оружие и вернуться к мирной жизни?» Молчание. Я им повторяю: хватит отчитываться трупами! Прежде чем считать, сколько вы убили, посчитайте, сколько вы породили новых бандитов. У каждого кавказца большие семьи — по пять, шесть, десять человек. Из-за такого обращения, которое вы позволили с Читиговым, десять человек придет в НВФ. Чем вы вообще заняты? У вас что, дел других нет, кроме как мальчишку пытать?! Боретесь с терроризмом?» Тут вот одна бабушка купила внуку банку пепси в магазине, а у нее эту банку в магазине же и украли. Она пошла, написала заявление в милицию. А ей сказали: «Ты что, бабка, мы хаттабов ловим, а ты пепси…» А вы должны найти этого воришку и разъяснить ему. Потому что сегодня он банку украл, а завтра пойдет в боевики. Что вы сде­лали, чтобы создать нормальную атмосферу в этой среде?

Чем больше мы будем беспредельничать, тем больше будем видеть неадекватных ситуаций. Я им стараюсь объяснить: все, война закончилась, началась мирная жизнь, давайте работать по-другому! Мы все время ездим, разговариваем с родственниками, упрашиваем вывести их детей из леса. Мы уже планируем с вертолета над лесом раскидывать листовки, по мегафону транслировать обра­щения родственников. Соседей уговариваю: общайтесь с ними, ходите к ним, приглашайте. Если убили боевика, хороните на общих кладбищах, все ходите на похороны — раньше никто на похороны не ходил. У человека всех сыновей убили, у него в семье больше убивать некого — вот он и мутит молодежь. Мне его жалко, он весь высох, в нем одна злоба, одно черное, ничего светлого нет. Я односельчанам говорю: пожалуйста, ходите, общайтесь, приглашайте!..

Но ведь людей больше всего убеждают дела: если бы они видели, что тот, кто пытал, наказан… Сколько случаев было при Зязикове, да и при вас. Разве их не надо расследовать?

Спуститесь с небес на землю. В ближайшем будущем эти дела вряд ли будут расследованы. Наша задача — не допустить новых.

Юнус-Бек Евкуров, глава Республики Ингушетия

http://expert.ru/russian_reporter/2011/37/hvatit-otchityivatsya-trupamii/