— Представьте, вы пришли в гости к маме, которая вас любит и которую вы любите. Чувствуйте себя свободно, никаких ограничений.

Так встречают москвичей в большом традиционном назрановском доме, который, как принято в Ингушетии, хозяин построил своими руками. Назрань уже долгое время была городом, когда в 1975 году здесь появилась первая пятиэтажка. По сравнению с молодой столицей Магасом, рационально спланированным, с широкими пустыми проспектами и европейского стиля зданиями, второй по значению город республики до сих пор производит впечатление огромного семейного поселка, где все друг друга знают.

Это настоящее старое сердце равнинной Ингушетии. Сюда возвращались из депортации и спали около вокзала на вещах, здесь принимали вынужденных переселенцев в 90-е и трудоустраивали беженцев уже в новейшее время. Ингуши так называют свой город — Нана-Наьсаре, или Мать-Назрань.

Большая и патриархальная

Глава городской администрации Назрани Алихан Тумгоев стучит ладонью по потертой столешнице из полированного дерева.

— За этим столом в 1991 году подписывался закон о создании Ингушской Республики. Это был кабинет Руслана Аушева, ее будущего первого президента. Здесь он работал круглые сутки, на этом диване отдыхал.

Советская мебель, на которой когда-то была узаконена ингушская государственность, до сих пор на службе — используется для рабочих совещаний у мэра. В момент разделения Чечено-Ингушетии Назрань была старейшим и крупнейшим населенным пунктом в ингушской части. Но не мог стать столицей новой республики город без ливневой канализации, с узкими улицами и частично грунтовыми дорогами. Широкая, патриархальная, хаотично застраивавшаяся на протяжении 237 лет, Назрань несколько лет была временным административным центром — пока органы власти ожидали новоселья в строящемся с нуля Магасе.

Через четверть века Назрань остается главным городом по многим параметрам. Ее территория в несколько раз превышает по площади новую столицу. В четырех административных округах проживает 116 тыс. человек — почти на порядок больше, чем в Магасе. Мэр Назрани сокрушается, что период высоких цен на нефть выпал на неспокойные для Ингушетии времена и возможностей развиваться у города долгое время не было.
— Самое главное — что в Ингушетии наступила стабильность. Когда я приступил к обязанностям в 2012 году, невозможно было заехать на стоянку: везде блокпосты. Мне тогда пришлось в первую очередь улицы от бетонных блоков очищать.

Пережив неспокойный период в 2001–2009 годах, сейчас Назрань строит современные соцобъекты в рамках госпрограмм и активно привлекает инвесторов. Собственные доходы города составляют около 350 млн рублей в год. В Назрани сосредоточена почти вся мелкооптовая и цивилизованная розничная торговля, действуют производства, строится современная гостиница на 200 мест.

— Инвесторы к нам сейчас потянулись. За пять лет привлекли в город более 40 млрд рублей, из них половину — с помощью главы республики, остальное — своими силами, — говорит Тумгоев.

Отказавшись от представительских функций, Назрань — как и женщина в ингушской семье — осталась главной хранительницей традиций. В лабиринтах ее частной застройки разбросано пять мечетей. Три театра, собрание музейных ценностей, культовый для ингушей Мемориал памяти и славы — все эти республиканские объекты располагаются в Назрани. До 90% культурных и спортивных мероприятий республиканского масштаба до сих пор проводится здесь.

Ингушская "Швейцария"

Частный дом из красного кирпича до сих пор остается идеалом жилья для назрановцев. В нем — комната-зал для фамильных торжеств, узорчатые кованые ворота и большой асфальтированный двор, способный вместить сотни родственников во время свадеб и похорон. Даже близ самых старых в городе улиц — Осканова и Газдиева — таких коттеджей сотни.

Просьбы о предоставлении земельного участка под индивидуальную застройку до сих пор самый частый повод для записи на прием к мэру. "Тем, кто остро нуждается, особенно семьям с детьми-инвалидами, мы обязательно помогаем. Но программы распределения земли в частном секторе в черте города сейчас нет", — говорит Тумгоев.
http://tass.ru/v-strane/5191001

В центре современной Назрани в последние годы точечно возведено много "элитного". Но самым престижным местом проживания все равно остается коттеджный городок Таргим на берегу Назрановского пруда. Он был построен в середине 1990-х словацкими строителями, когда здесь действовала зона экономического благоприятствования "Ингушетия". В народе городок называют "Швейцарией", и в хорошую погоду за ним видны Казбек и Столовая гора — картинка с герба республики.

Но перемены в умах все-таки происходят: молодое поколение лояльнее относится к жилью в многоэтажках, и широкая Мать-Назрань начала расти ввысь. В прошлом году, к 25-летию республики, здесь начали вводить в строй первый современный микрорайон комплексной застройки Юбилейный с независимыми от остального города инженерными сетями.

— Это микрорайон-красавец, город в городе, рассчитанный на 12,5 тыс. жителей. Использованы современные технологии, привычных для Ингушетии перебоев со снабжением в ближайшие лет 50 там точно не будет, — уверен мэр.

В Юбилейный въехали в том числе выселенные из аварийного жилья и вынужденные переселенцы из Чечни.

Начинка старых фабрик
На центральном городском бульваре близ администрации стоят старейшие в Назрани многоквартирные дома — бывший рабочий поселок инструментального завода. Предприятие было градообразующим, выпускало продукцию от бытовых электродрелей до засекреченных тогда гранат-"лимонок". На нем начинали трудовой путь многие назрановцы, включая и самого мэра Тумгоева.
— Мощнейший завод "Электроинструмент" был, до 3 тыс. человек работало. Как и мукомольный комбинат, и швейная фабрика, ушел в небытие вместе с Советским Союзом. Я лично от этого очень страдаю, буквально шрам на сердце. В литейном цехе стояли котлы на 600–700 градусов для алюминия — из него лили корпуса. Сейчас на территории разместилось производство оконных алюминиевых профилей, создано 135 рабочих мест, продукцию даже в Белоруссию поставляют. Я когда увидел, что там и старое оборудование задействовано, очень обрадовался, — говорит глава города.

Алихан Тумгоев описывает первую площадку предприятия РИАК, запущенную в Назрани в 2012 году. Вторую очередь открыли совсем недавно, 17 апреля, в селении Али-Юрт — уже за пределами Назрани. Там же годом раньше возродили швейное производство — фабрика "Ингушетия" начала шить рабочую и форменную одежду.

Здание старой трикотажной фабрики в Назрани, где когда-то производили нижнее белье, уже который год живет другой жизнью. Под сводами цехов разместились прилавки крупнейшего в республике рынка: курдюк и бананы, импортный текстиль и консервированная лесная черемша февральского сбора (любимый ингушами и чеченцами "хъонк"). Чтобы попасть в этот район, местные до сих пор так и говорят таксисту — "на фабрику".
Примерно к шести вечера активность на бывшем предприятии замирает, и центром жизни становится параллелепипед из голубого стекла — ТРЦ "Фабрика". Сейчас это один из двух крупнейших торгово-развлекательных центров республики. Конкурирующий "Ковчег" стоит рядом, по городу есть еще десять ТЦ масштабом поменьше. До появления своих моллов ингуши ездили проводить время в Грозный или Пятигорск. Сейчас нужды в этом нет, зато есть главная проблема шопинга в центре: отсутствие парковок.

В этом году на федеральной трассе "Кавказ" в черте Назрани обещают достроить грандиозный ТРЦ, где сложностей с транспортом не будет. Торгово-производственный комплекс "Строймаркет" станет одним из крупнейших на всем Северном Кавказе. Частный инвестор вложил в строительство 1,15 млрд рублей. Объект уже показали полпреду президента в СКФО Олегу Белавенцеву.

Малый бизнес из двух сумок

Одна из торговых точек на старой фабрике — Нины Хасмековой. Пожилая женщина в платочке ходит между пачками школьных учебников и детской литературы. Ее книжный магазин с вывеской "У Нины" хорошо известен назрановцам.

— Перебралась сюда из Чечни, а так — из Майкопа, просто замужем за ингушом. Когда началась война, наш дом в первые же дни разбомбили, и мы всей семьей убежали из Грозного. Нас было 24 человека: муж, его братья, сестры — и всем надо кушать. В школу хотела пойти, но там зарплата была совсем небольшая.

Нина Хасмекова с гордостью говорит, что первую половину жизни проработала в сфере образования и даже имеет звание заслуженного учителя. Поэтому решила торговать книгами: с двумя сумками ездила в Пятигорск и перепродавала на рынке. Постепенно семья построила в Ингушетии дом, а бизнес разросся до магазина. Говорит, что в трудные годы книг покупали больше.
— Весь Грозный у меня здесь в очереди стоял. Беженцы — интеллигенция, актеры, которые меня знали. Сначала было очень стыдно, но я ведь недорого продаю.

В последнее время Нина расстроена. Собственник собрался модернизировать здание фабрики, и ей предстоит искать новое помещение. Дети Нины выросли, есть наемный продавец, но она уже привыкла проводить время на рынке, среди людей.

Если бы не пенсионный возраст, то Нина Каплановна сейчас вполне могла бы найти работу в школе. В сфере образования в Назрани сейчас создается много рабочих мест. За два с половиной года в городе построили семь школ, в этом году сдадут еще три. В том числе школу-гигант на рекордные для Ингушетии 1500 мест — сейчас такая есть только в Магасе.

Спасти крепость

— В этих залах выставлено 5 тыс. экспонатов, а всего в запасниках у нас 30 тыс. единиц хранения. — Магомет Сагов демонстрирует золотой письменный прибор, подаренный главе Республики Ингушетия Юнус-Беку Евкурову в ходе ноябрьского визита в Саудовскую Аравию.

Ингушский государственный музей краеведения, который он возглавляет, занимает пять залов бывшего Дома культуры. Его построили еще в 1924 году по инициативе Надежды Крупской. Потом здесь была администрация, сельская библиотека, клуб с кинотеатром и, наконец, музей трудовой и боевой славы. Основатель коллекции, уже покойный Туган Мальсагов, начинал с того, что собирал свидетельства участия ингушей в ВОВ — хотел сохранить память о том, что депортированные вайнахи воевали за родину наравне с другими народами. Рассказывают, что ради этого даже оставил должность замдиректора нефтебазы.

Экспонатам здесь давно тесно, а некоторые залы в аварийном состоянии. ОНФ проводит в республике акцию "Подари музею экспонат": люди несут мельничные жернова, водоносные кувшины и предметы национальной одежды. Находками заняты все стены и даже полы. Новый, теперь уже Национальный музей обещают построить в Магасе к 2020 году по ФЦП "Культура России", и тогда коллекция покинет Назрань. Чтобы в город заглядывали экскурсионные автобусы из Кавминвод и с Кубани, придется предлагать туристам альтернативные объекты.

На выезде из Назрани, близ села Барсуки, стоит самая старая городская постройка — Назрановская крепость. Это одна из двух сохранившихся в СКФО фортификаций русской армии времен Кавказской войны. Внутри стен с бастионами на 20 га земли еще с советских времен расположено обширное хозяйство городской больницы. 640-метровая стена частично разрушена, бойницы залеплены рыжим кирпичом. Назрановцы спешат к врачам вдоль ветшающего "забора", и состояние памятника тревожит. Тема обсуждается в соцсетях, ее подхватили активисты-историки.

— С крепостью связано много событий XIX века, о которых будет интересно послушать и местным, и туристам. Например, отражение осады Шамиля. Для нас важно, что 150 лет назад здесь была открыта первая в Ингушетии светская горская школа. Нам важно объяснять молодому поколению, что история не была черно-белой. И в сохранении таких памятников должны быть заинтересованы все, — говорит Анзор Дударов, исполнительный директор историко-географического общества Ингушетии "Дзурдзуки".

Приближается круглая дата — годовщина Назрановского восстания 1858 года (тогда ингуши протестовали против принудительного укрупнения сел). "Дзурдзуки" собираются проводить круглый стол, за которым соберут и ученых, и представителей общественности, и чиновников, чтобы обсудить судьбу памятника. Власти республики ищут спонсора, который мог бы профинансировать реставрацию.

Ольга Калантарова

Подробнее на ТАСС:
http://tass.ru/v-strane/5191001