Известный публицист о том, за что Западу пора извиниться перед исламским миром и почему истинные корни современного терроризма — в Европе
«Запад продолжает рассматривать мусульманскую цивилизацию как территорию для колониальной добычи», — считает тележурналист и эксперт по исламскому миру Максим Шевченко. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, почему государству пора отойти от ошибочной линии, что все мусульмане будут ходить за Талгатом Таджуддином и Равилем Гайнутдином как за пионервожатыми, и что на самом деле стоит противопоставить вербовщикам террористов.

«ВЕСЬ БЛЕСК ЗАПАДА ОСНОВАН НА ТОМ, ЧТО ТУДА ИДУТ ТРИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ ИЗ ИСЛАМСКОГО МИРА»

— Максим Леонардович, в праздник Ураза-байрам, отмечаемый сегодня едва ли не по всем крупным российским городам, уместно вспомнить о том, с чем связан стремительный взлет ислама в XXI веке. Сегодня это самая обсуждаемая и упоминаемая религия в мире, хотя далеко не все эти упоминания благожелательны.

— Начнем с того, что XIX - XX столетия, предшествующие взлету, — это века колониальной экспансии, и именно исламские страны, территория бывшего халифата, стали объектом самого жестокого колониального захвата со стороны так называемых европейских цивилизованных государств.
Что касается «неожиданного» взлета ислама, то он, наоборот, совершенно ожидаем. После поражения под Веной в конце XVII века исламский халифат остановил свое наступление на Европу. И начался откат назад. Но этот откат сопровождался тем, что европейские державы перешли в ответное наступление на земли мусульман. К концу XIX века были захвачены огромные территории — насильственно и жестоко. Франция захватила северную исламскую территорию, в колонизируемом Алжире совершались чудовищные военные преступления и злодеяния. Честно говоря, фотографии французских офицеров с отрезанными головами мусульман, которые можно найти в архивах, поражают воображение. А то, что творили англичане в Индии в период восстания сипаев, тоже напрямую связано с геноцидом мусульман, поскольку это восстание проходило под исламскими лозунгами. Эти привязывания к пушкам, закатывание в свиные шкуры, о которых так любят вспоминать… И все это, между прочим, было частью захвата мусульманских земель.

Таково было отношение к мусульманам. Их воспринимали как слабое пространство, заслуживающее только колониального раздела, колониальной экспансии. После разгрома Османской империи и ее фактического уничтожения в 1918 году страны Европы — Англия и Франция в первую очередь — разделили между собой Ближний Восток и исламский мир по собственному усмотрению. Естественно, мнения мусульман никто не спрашивал, колониальные державы просто сказали: это — английское, а это — французское. Давайте так: Сирия и Ливан — Франции, а Палестина и Трансиордания — Британии. В Ираке тут границы, а в каком-то другом месте — тут.

— И этот агрессивный раздел не мог не породить возмущения, которое вошло в память и кровь последующих поколений?

— Да, сегодня, как говорится, мы пожинаем плоды. Мусульманам было отказано в праве на самостоятельное бытие, на право голоса, и на это они, естественно, ответили созданием собственных политических движений. В силу того, что мусульмане начали тесно контактировать в период колониальных захватов с европейским пространством, обучаться европейским социальным технологиям, в частности созданию политических партий, они получили в свои руки интеллектуальное оружие. Многое дало и изучение европейской диалектической философии, философии кантианства и неокантианства, ознакомление с философской традицией. Выдающимся примером этого является великий иранский политик и философ Али Шариати, который был другом Жан-Поль Сартра и активно переписывался с ним. Или Хасан аль-Банна, один из основателей партии «Братья-мусульмане», тоже находился вполне в дружеских контактах с европейскими интеллектуалами разного направления, от консервативных до социалистических. Аналогично и Сейид Ибрахим Кутб, египетский писатель и философ, еще один основатель «Братьев-мусульман».

— Получается, что мусульмане и европейские христиане все-таки не только воевали, но и дружили, были друг другу взаимно полезны.

— Происходило нормальное для цивилизации взаимопроникновение политических идей. Мусульмане тоже воздействовали на европейскую элиту. Многие европейцы принимали ислам или обращались к исламской мистике — суфизму прежде всего. Вспомните, например, Рене Генона, французского философа, который был посвящен в суфийский орден Шазилия под именем Абдель-Вахида Яхья. Это одна из самых знаковых фигур. В более поздние времена по похожему пути пошел выдающийся французский исследователь и путешественник Жак-Ив Кусто, который умер мусульманином. И многие другие. Особенно среди британской аристократии было немало «конвертов», переходов в ислам благодаря знакомству с суфийским исламом.

Собственно говоря, мусульмане получили в свое распоряжение технологии политического сопротивления, которые давно были известны западноевропейцам. Рабочие партии, профсоюзные движения, политические партии — это все были инструменты западного социума. Но, конечно, Западная Европа, как и Российская империя, совершенно не хотела видеть исламский мир партнером в этом вопросе. Запад продолжал и до сих пор продолжает рассматривать мусульманскую цивилизацию как территорию колониальной добычи и перекачки денег для развития западноевропейской цивилизации.

Напомню, что многое из блеска и богатства Запада, которыми европейцы так хвастаются и которые якобы являются следствием какого-то особого трудолюбия западноевропейских народов (хотя, на мой взгляд, они ничуть не более, а даже во многом менее трудолюбивы, чем народы, скажем, Ближнего Востока) основано, в частности, на том, что туда бесконтрольно идут триллионы долларов из Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара, Бахрейна, Кувейта и так далее. Для того чтобы обеспечить этот денежный поток, западные элиты создали в исламском мире некие королевства, а на самом деле марионеточные государства, базирующиеся на штыках европейских колонизаторов, что и доказала война с Саддамом Хусейном. Стоило Саддаму вторгнуться на территорию Кувейта, как на защиту своего кошелька сразу прибежала вся западная военная рать, вооруженная до зубов. И была первая «Буря в пустыне».

Или же Запад инициирует и поддерживает откровенные тирании вроде той, которая сейчас существует в Египте, возглавляемом генералом Абдул-Фаттахом Ас-Сиси (с 2014 года — фельдмаршалом — прим. ред.). Или европейцы и американцы провоцируют хаос по типу ливийского или афганского, где можно иметь дело с полевыми командирами, какими-то непонятными террористическими или полутеррористическими организациями и никаких обязательств перед ними не нести, давать им обещания на уровне агентов спецслужб (типа: «Мы будем с вами»), помогать им торговать наркотиками и оружием для решения оперативных задач. Вот так Запад относится к исламскому миру, поэтому что удивляться, что в этом мире возникают террористические психопатические реакции. Тем более что, как мы знаем, терроризм свойственен не только исламу. Когда на ток-шоу на меня начинают орать: «Все теракты последних лет совершены мусульманами!» — я отвечаю: «Массовые расстрелы в американских школах и университетах — не мусульмане, Брейвик — не мусульманин, взрыв Оалома-сити — не мусульманин...» Психопаты-убийцы, получившие доступ к оружию, не имеют религии, объяснения их мотивов несущественны. Те, кто вешает все только на мусульман, преследует политические цели продолжения войны с исламом и захвата мусульманских территорий, контроля над ними.

«В ДАИШ Я ПРОСМАТРИВАЮ СИЛЬНОЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО НИГИЛИЗМА»

— С вашей точки зрения, именно Запад провоцирует мусульман на теракты?

— Война порождает войну. Я не оправдываю совершенно терроризм, разумеется, ему нет никакого оправдания и прощения. Особенно таким жестоким акциям, которые мы наблюдали в Ираке, когда смертники взрывали машины около мечетей, в Бейруте или совсем недавно в Стамбуле, где жертвами террористов стали прежде всего мусульмане. Об этом, кстати, мало говорится.

— Иногда «грехи» террора списывают также на то, что ислам, дескать, это молодая горячая религия.

— Все разговоры о том, что это молодая религия, — полная чушь. Ислам не сильно моложе Никейского собора. Пророк Мухаммед родился примерно через 250 лет после Первого Никейского собора (был созван в 325 году в городе Никея на территории нынешней Турции — прим. ред.), когда, собственно, оформилось историческое христианство. Еще ближе по времени к Мухаммеду Халкидонский, II Константинопольский и все остальные соборы, последовавшие уже после смерти пророка. То есть зарождение ислама происходило в тот момент, когда еще вселенские соборы не закончились, когда многие догматы еще обсуждались. Поэтому ислам не моложе исторического апостольского церковного христианства. Он его ровесник. Все разговоры про то, что это молодая, горячая, какая-то такая пассионарная религия, — это все неграмотная чушь или исламофобская пропаганда.

— Но сегодня образ террориста уже почти неотделим от прилагательного «исламский», от образа человека с Кораном в руках и с бомбой за пазухой. Идет сознательная демонизация ислама?

— Терроризм, я считаю, это не исламское явление, а европейское. Жестокий терроризм, взрывы самоубийц, атаки бомбистов, массовые расстрелы, вообще истребление человеческих жизней, поставленное на поток, свойственно было европейскому пространству, а не исламскому. Я напомню, что и холокост, и истребление евреев в Средние века — это факты западной истории. Допустим, в Северной Италии выкопали рвы, покидали сверху Торы и Талмуды, сверху посадили раввинов и все это сожгли. Это не в исламском мире было. Исламский мир вообще не знал серьезных еврейских погромов, случались какие-то спорадические, в Йемене выискивается один-два погрома за всю двухсотлетнюю историю, и то они были порождены экономическими причинами, а вовсе не идеологией расового или религиозного превосходства.

Европейское пространство — это пространство чудовищной жестокости. Это в Европе сжигали на площадях тысячи людей, это в Европе на казни стекались огромные толпы, которые улюлюкали и гикали, подбадривая палачей и издеваясь над жертвами. Это в Британии Ричард Львиное Сердце, прославленный король, устроил многодневный еврейский погром (в 1189 году, в дни собственной коронации, — прим. ред.), убивший тысячи евреев Британии, ограбивший множество богатых еврейских семей и изнасиловавший их дочерей. И потом евреи столетиями не появлялись на территории Британских островов, только Вильгельм III Оранский (правил с 1689 года — прим. ред.) фактически разрешил им туда вернуться. Поэтому когда европейцы все валят на мусульман и пытаются доказать, что это какой-то особой жестокости религия, то ничего, кроме недоумения и презрения, эти высказывания не могут вызвать.

Все извращенные формы политического действия зародились на европейском континенте. Все извращенные террористические и сатанинские тиранические религиозные движения зародились на территории Западной Европы. Поэтому нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Это европейцы научили мусульман терроризму. Европейцы создали оружие для террористов. Это ведь не мусульманское оружие — все эти автоматы, бомбы, взрывчатка и так далее. Европейцы создали даже ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.), я уверен, поскольку в ДАИШ я просматриваю сильное интеллектуальное влияние европейского нигилизма. То есть влияние тех европейцев, которые приехали на Ближний Восток в поисках экстремальных приключений, — этаких неопассионариев, экзистенциальных бунтарей, которые не находят для себя и для своей мятежной души места в «затхлом мещанском мире» Западной Европы. Зато они превосходно себя чувствуют в атмосфере беспредела гражданской войны в Сирии и Ираке.

Так что это Запад превратил и Ирак, и Сирию в кровоточащую, истекающую кровью и жизнями человеческими пустыню. Это Запад убил сотни тысяч мусульман, это, в конце концов, Запад лишил палестинский народ его родины, переселил туда миллионы беженцев со всего мира и сказал, что так и должно быть, потому что право сильного, право оружия должно доминировать над правом народа жить на своей земле. Это европейцы создали расистскую исламофобскую, а до этого юдофобскую антисемитскую пропаганду.

Исламский мир истекает кровью, но не он порождает терроризма. Терроризм порожден агрессией западного мира и хроническим «неизвинением» перед мусульманами за то, что Запад сделал в отношении исламского мира. Нет никакого раскаяния, и никто даже не говорит об этом. Скажем, все европейские парламенты уже извинились перед армянами, и, наверное, это правильно. Безусловно, нас поражает и до сих пор потрясает трагедия еврейского народа. Ну а трагедия мусульман XV - XX века? Бесконечный ряд геноцидов, начиная с Кавказа, Средней Азии и заканчивая Ближним Востоком и Северной Африкой, — почему это никого не поражает?

Жуткие злодеяния, о которых я уже упоминал и которые колонизаторы и империалисты совершили по отношению к мусульманам, безусловно, не забыты мусульманами. Если мы хотим жить в мире без насилия, то давайте найдем в себе силы признать не только армянский и еврейский геноциды или сейчас геноцид курдов, но и геноцид мусульман, который бесконечен и исчисляется миллионами жертв. Пока этого не произойдет, террористы всегда будут иметь благодатную почву для того, чтобы вербовать себе подобных.

«КОГО ОНИ ОБМАНУТ? ТАТАР, КОТОРЫЕ ЗНАЮТ ПРО СЮЮМБИКЕ И ПАДЕНИЕ КАЗАНИ?»

— Какие «нарывы» и болезненные точки в отношениях с мусульманами остаются сегодня в России? Как выработать современную модель, позволяющую мирно сосуществовать и сотрудничать в нашей стране двум крупнейшим авраамическим религиям — православию и мусульманству?

— Пока не разрешится должным образом осетино-ингушский конфликт в России, пока не будут адекватно названы виновники первой чеченской войны, пока не перестанут ставить памятники Ермолову на Северном Кавказе — человеку, который для этого региона стал чем-то вроде аналога Гиммлера для современной Польши, до тех пор «болезненные точки» останутся. Достаточно почитать мемуары генерала Алексея Ермолова (командовал кавказским корпусом начиная с 1816 года — прим. ред.) и его переписку с императором Александром I, которая вызывала отвращение в Царском селе. Жестокостью этого «полководца» и тем, что он не считал жителей Северного Кавказа за людей, обращался с ними как с человеческим мясным материалом, который можно истреблять как угодно, были потрясены в императорской семье.

А Лев Николаевич Толстой, великий наш писатель, разве не оставил в «Хаджи-Мурате» подробное описание разорения чеченского аула? Горькие и жестокие слова сказал именно он, русский офицер, участвовавший в кавказской войне. Сегодня «Хаджи-Мурат» не включен в школьную программу, повесть, видимо, скрывают от нашего молодого поколения. То же самое — Михаил Юрьевич Лермонтов: написав «Героя нашего времени», он сохранил для нас воспоминания о бесчинстве и беспределе, когда можно было похитить кавказскую девушку, торговать ею за лошадь, потом обмануть всех и вся. И офицер в любом случае оказывался прав; и Казбич, и Бэла убиты, только Максим Максимыч льет горькие слезы по тому, как все получилось, и о том, что дворянин Печорин так плохо поступил, как же так. Но никто ведь даже не подумал завести уголовное дело, потому что Бэла — она не человек, она же туземка какая-то. Вот мне кажется, что этот комплекс империалистов надо изжить внутри себя, надо увидеть в мусульманах таких же людей, как и мы. Просто говорящих на другом языке, верующих в другое.

Мы же научились внутри европейского пространства различать христианина православного от католика, христианина от еврея, мы твердим, что все должны обладать равными правами. Мне кажется, пришло время говорить и про ислам на таком языке. Это и есть диалог, на мой взгляд, не просто цивилизаций, а диалог исторических концепций цивилизаций. Надо услышать боль, ужас и отчаяние других. Все разговоры про то, что мы на территории Российской империи жили с исламом мирно, просто не выдерживают критики. Оставим эти фразы чиновникам, которые то ли хотят сами себя обмануть, то ли хотят обмануть других. Ну кого они обманут? Татар, которые знают про Сююмбике и падение Казани? Башкир, которые помнят про Салавата Юлаева? Дагестанцев и чеченцев, которые помнят про имама Шамиля и Байсангура (Байсангур Беноевский — чеченский полководец, наиб Шамиля, — прим. ред.)? Кого они хотят обмануть?

Никто не забыл, что весь XIX век — это фактически безостановочная кавказская война, которую инициировала Российская империя. Имамат, провозглашенный Гази-Мухаммадом (первый имам Дагестана и Чечни, 1828 - 1832 годы, — прим. ред.) Гамзат-беком (имам Дагестана с 1832 года — прим. ред.) и Шамилем (легендарный предводитель кавказских горцев — прим. ред.), до этого — еще шейхом Мансуром (предводитель восстания на Северном Кавказе в 1785 году — прим. ред.), вел войну за свою независимость. Мусульмане Северного Кавказа почти столетия, истекая кровью, сопротивлялись кровожадной империи, железной поступью порабощавшей и захватывавшей их земли.

До этого: XVIII век — это война против башкир. Была целая череда башкирских восстаний, апофеозом которых явилось восстание под руководством Салавата Юлаева, поддержавшего Емельяна Пугачева.

Между прочим, восстания проходили в том числе под исламскими лозунгами, а одной из главных причин, их спровоцировавших, стало насильственное крещение башкир, насильственная христианизация. После чего императрица Екатерина II, будучи просвещенной и достаточно разумной правительницей, и создала духовное управление мусульман в Оренбурге, тоже в военной крепости, между прочим.

Покорение Средней Азии — это кровавая эпопея захвата ее Константином Кауфманом (будущий генерал-губернатор Туркестана — прим. ред.) и Михаилом Скобелевым. Они были героями балканской войны, но в памяти народов Средней Азии Скобелев и Кауфман остались как кровавые палачи. Надо называть вещи своими именами. А истребление адыгов на Северо-Западном Кавказе? Генерал Григорий фон Засс (основатель города Армавир — прим. ред.) прославился тем, что вываривал черепа.

— Чьи черепа он вываривал?

— Он вываривал черепа так называемых врагов и хвастался ими перед офицерами, приходившими к нему в шатер. Они говорили: «Генерал, а что у вас так воняет в палатке?» Он откидывал свою спальную раскладушку, и под ней люди с ужасом видели черепа — отрезанные головы адыгов. Фон Засс при этом объяснял: «Вот интересный антропологический материал, я посылаю его германским антропологам».

Впрочем, я считаю, что события тех времен не имеют отношения к сегодняшнему демократическому российскому пространству. Современное российское государство пытается договориться в рамках конституционных норм со всеми общественными силами. Это получается по-разному, порой крайне неудачно, но тенденция от войны к миру очевидна. Просто без коллективных усилий общества государство не способно справится с этим вопросом — оно же действует в рамках логики «разрешить или не разрешить». А что разрешить? Почему? Что запретить? Экспертиза в этих вопросах должна быть не закрытая, ведомственная, а публичная, общественная. Для этого надо избавиться от страха говорить правду и называть вещи своими именами.

Со временем отношения России с исламом становились все более вменяемыми. Россия начинала понимать, кто такие мусульмане и что такое ислам. Появились замечательные русские исламоведы, например академик Василий Бартольд (известный российский и советский востоковед, тюрколог — прим. ред.). Или можно вспомнить переводы Корана царского генерал-лейтенанта Дмитрия Богуславского, перевод Саблукова — они у меня дома, кстати, лежат. В общем, выдающиеся исследователи ислама и глубокое понимание этой религии у нас были еще до революции.

— Надо упомянуть и казанскую востоковедческую школу, которая позднее переехала в Петербург.

— Да, но после революции советское исламоведение, в принципе, вышло на новый уровень, особенно, когда отказалось от вульгарных представлений о религии. Я бы вспомнил имена и Ильи Петрушевского, и Людмилы Полонской, и многих других наших выдающихся ученых-исламоведов. Институт стран Азии и Африки, Институт востоковедения — это выдающиеся, я считаю, академические институты, которые сделали бы честь любому государству, любому обществу. Поэтому для России ислам — это совершенно не чужое духовное и географическое пространство.

Мне кажется, лучшая профилактика против терроризма— это создание современного демократического государства, основанного на Конституции, в котором мусульмане займут достойное и должное место, при этом оставаясь мусульманами. Для этого нужна честность.

«НАДО ОТОЙТИ ОТ ОШИБОЧНОЙ ЛИНИИ, ЧТО ВСЕ МУСУЛЬМАНЕ ВЫСТРАИВАЮТСЯ ЗА ТАДЖУДДИНОМ И ГАЙНУТДИНОМ И ХОДЯТ ЗА НИМИ, ПОВТОРЯЯ ЗАВЕРЕННЫЕ В ИНСТАНЦИЯХ ПРОПОВЕДИ»

— Но в России, в отличие от Западной Европы, была и романтизация образа мусульманина благодаря русским писателям, которых вы перечислили. А бесчеловечность, в частности, объясняют тем, что это была обратная волна, вектор, обратный тому, по которому двигалась, разоряя города Руси, Золотая Орда.

— Мусульмане со времен Крымского ханства на русские земли не приходили, последним было нашествие хана Казы-Гирея в 1591 году. Но в целом можно сказать, что, да, такой была история, но сейчас мы живем в другом мире и можем дать оценку тем событиям, если люди этого хотят. Почему можно оценивать армянский геноцид и нельзя — те события, что происходили на Ближнем Востоке или в Северной Африке примерно в те же годы? По отношению к исламскому миру геноцид был жуткий: колониальные истребления, расстрелы из пулемета и так далее, пытки, казни, сдирание кожи. Что уж говорить, если в Петербурге до сих пор хранится голова Хаджи-Мурата! Петербуржцы, между прочим, очень обиделись, когда я спросил у них: «Вы что, ДАИШ-ИГИЛ? У вас хранится голова человека в Кунсткамере».

— И не одна, кстати.

— Да, и не одна. Они пытались мне что-то твердить на тему, что мы, дескать, культурный город. Но если мы современные люди, то это стыдно — хранить в музеях черепа, тем более известных людей, которые являются символами чьего-то народа, входящего при этом в состав РФ. Тем более что Хаджи-Мурат был противником российских императоров, гнездившихся в Петербурге. Отдайте голову Хаджи-Мурата, скажите, что это символическое завершение кавказской войны, нашей общей трагической истории. Но нет, вместо этого у нас какие-то пиарщики в погонах заявляют, что будут праздновать присоединение Кавказа к России. Чиновники пусть празднуют, но на деле получается, что складывается параллельное интертекстуальное пространство, в котором террористы и пропагандисты джихада всегда будут над вами доминировать, потому что они-то будут апеллировать к реальным фактам, которые люди помнят, а вы будете выдумывать, хвастаясь, и сами себя убеждать.

Я думаю, что российская Конституция дает массу возможностей для нормального, адекватного взаимоотношения с мусульманами. Я уверен, что эти отношения когда-нибудь настанут. Для этого у России, кстати, есть свой опыт. Мы должны жить в мире друг с другом не потому, что кто-то принадлежит к какой-то религии. Я, кстати, противник такого подхода. Недавно я принимал участие в конференции, которая вынесла резолюцию: мол, давайте содействовать диалогу между суфиями и салафитами. Я против такой формулировки, потому что суфиев и салафитов нет в таком смысле, в котором вы предполагаете. Это не субъекты переговорного процесса, это внутриисламские религиозные группы, которые то ли есть, то ли их нет. Сегодня он салафит, завтра он другой. А почему диалогу между «Братьями-мусульманами» и суфиями не надо содействовать? Течения Кадирийя и Накшбандия всегда имели между собой конкуренцию в Чечне и Ингушетии. Там не надо содействовать?

Моя позиция простая: надо работать с российскими гражданами именно как с гражданами. Изначально по отношению к любому человеку в России должно быть уважение как к субъекту, обладающему определенной совокупностью гражданских прав, а уже потом на определенных этапах его следует начинать рассматривать как претендующего на религиозное или национальное пространство. И это, мне кажется, абсолютно адекватный подход, который должен доминировать. Когда начинается разделение на группы, это такая либеральная концепция общества, которая разбивает его на фрагментированные социальные группы: здесь, понимаете ли, геи, здесь — трансвеститы, а тут – матери-одиночки, а тут — какие-то суфии и салафиты. Я противник этого либерального подхода и считаю, что если мы будем придерживаться концепции гражданских прав человека, независимо от его религиозных взглядов или национальной принадлежности, то построим единую демократическую федерацию, в которой будут жить десятки народов. Но если мы будем постоянно людей делить по их вероисповедальному и национальному происхождению, то мы не только не построим, а, наоборот, разрушим эту федерацию.

— Какие перспективы на этом пути у российского ислама по сравнению с исламофобской Европой?

— Перспектива, мне кажется, связана с развитием демократических процедур: если будут развиваться демократия, конституционные принципы, то десятки миллионов мусульман смогут быть мусульманами. Для этого государству надо отойти от ошибочной линии, что все мусульмане выстраиваются за Талгатом Таджуддином и Равилем Гайнутдином и ходят за ними как за пионервожатыми, повторяя заверенные в инстанциях проповеди. Мне кажется, надо дать людям возможность создавать общественные мусульманские организации, позволить создавать ассоциации исламского бизнеса и издавать исламские книги. Но при этом должна быть ответственность, как у каждого человека, чем бы он ни занимался. Скажем, если я сажусь за руль автомобиля, то я понимаю, что должен соблюдать ПДД. Меня же никто заранее не тестирует, не профилактирует, хотя любой человек за рулем — потенциальный убийца. Это важный момент.

Второе: нам надо перестать прессовать и мучить мусульман, постоянно подозревать их в чем-то нехорошем. Преступники и пособники терроризма есть везде: и в силовых структурах, и в госчиновничестве — абсолютно везде. Снижение градуса подозрительности мне представляется абсолютно важным моментом. У мусульман в России есть все возможности для развития ислама. Но им тоже нужно создавать свои адекватные структуры диалога с Россией, шире рассказывать, что такое Ураза, Рамадан, Ураза-байрам, устраивать какие-то презентации мусульманской культуры, презентацию мусульманской кухни на улице не только для своих, но и для всех остальных, финансировать и продюсировать создание популярных и запоминающихся художественных фильмов, где героями были бы мусульмане. Я пока припоминаю такие образы только в романе Вячеслава Шишкова «Угрюм-река», где благородный чеченец Ибрагим взял на себя вину за этого подонка Прохора, который там главный герой. Надо работать, а не просто потреблять PR-бюджеты и громогласно вещать c трибун, небходимо работать над созданием демократического единого пространства.
Подробнее на «БИЗНЕС Online»: http://www.business-gazeta.ru/article/315847